Материалы

Основные выводы

 

1. В условиях пандемии коронавируса, начавшейся в марте 2020 г., Германия стала одним из главных центров уличной протестной активности в Европе. Здесь развернулось масштабное движение противников ограничительных мер, введённых из-за Covid-19.

2. Протестные выступления в ФРГ характеризуется высокой численностью и продолжительностью. По этим показателям они превосходят аналогичные уличные мероприятия в других странах Европейского союза (ЕС). Протесты начались в Германии в конце марта и продолжаются по настоящее время.

В том, что касается численности, то акция в Штутгарте, прошедшая 2 мая, собрала 5 тыс. участников. Численность протестного мероприятия в том же Штутгарте, состоявшаяся 9 мая, по разным оценкам составила от 5 до 10 тыс. человек. Акция в Берлине 1 августа собрала более 30 тыс. человек. Мероприятие против ограничений в Штутгарте 8 августа собрало 5 тыс. человек. Протестное шествие в столице ФРГ 29 августа насчитывало более 40 тыс. участников. В Мюнхене 12 сентября против ограничений из-за пандемии на улицы вышло более 10 тыс. протестующих, а в Констанце 3 октября – 12 тыс. В протестном шествии в Лейпциге 7 ноября участвовало более 20 тыс. человек. А протестная акция в Берлине 18 ноября собрала более 10 тыс. недовольных политикой властей.

3. Уличный протест в ФРГ отличается высоким уровнем внутренней организации. На волне выступлений против карантина и изоляции возникли новые партии и общественно-политические движения. Активизировался ряд уже существующий несистемных малых партий. Протест дал гражданскому обществу Германии сразу несколько харизматичных фигур, претендующих на то, чтобы стать видными общественно-политическими деятелями.

4. Антиковидные выступления характеризуются наличием у них общей идейной и концептуальной основы. Уже на ранних этапах протестные мероприятия стали проходить под едиными лозунгами и с определенным наборов требований. У конкретных шествий появились названия. На мероприятиях распространялась агитационно-пропагандистская литература. При этом сам протест постепенно политизировался, перейдя от требований, связанных с отменой карантинных ограничений, к критике курса федеральных властей.

5. Волна выступлений против ограничений содействовала политизации внесистемных общественных объединений, ранее дистанцировавшихся от политики. Из структур, находящихся вне поля германской политики и даже отрицающих её легитимность, они стали силами, играющими видную роль в текущей уличной политике.

6. Одна из особенностей немецкого протеста против ограничений из-за Covid-19 – высокий уровень персонификации. Это движение, которое строится, в том числе, вокруг ярких и известных фигур. Именно они во многом определяют настроения масс. Большинство из них - медийные лица, оказывающие влияние на свою целевую аудиторию (т.н. общественные микроинфлюенсеры). Политические же движения и группы играют на фоне лидеров протеста менее заметную роль. Как правило, именно они организуют и проводят протестные акции. Но направленность таких мероприятий и их тональность часто задаётся отдельными персоналиями.

7. Протестное движение в ФРГ отличает массовое участие тех категорий населения страны, которые ранее относились к политике индифферентно. Политизация данных групп произошла благодаря воздействию на их мнение общественных микроинфлюенсеров. Последние поставили перед своими зрителями проблему ограничений из-за коронавируса и смогли добиться у них роста интереса к политической жизни. При этом побудительным мотивом для политического участия как для медийных персонажей, так и их аудитории стало несогласие с ограничениями гражданских свобод.

8. Персонификация уличного протеста позволяет говорить о возникновении феномена микрополитической мобилизации. Речь идёт о том, что широкое политическое движение (в том числе протестное) может складываться на базе отдельных групп, мобилизованных или политизированных не в силу воздействия на них общих идейно-политических установок, а посредством целенаправленных усилий отдельных лиц, воспринимаемых этими группами как непререкаемые авторитеты.

9. Первоначально направленный против режима изоляции из-за Covid-19 уличный протест фактически создал в Германии пространство альтернативной политики. В его рамках есть своя общественно-политическая повестка и взгляд на ситуацию в стране, своя система политических коммуникаций, активно действуют новые политические партии и движения, появились свои лидеры. Все субъекты альтернативной политики критически настроены к федеральному и земельным правительствам, а также основной части «больших» партий, имеющих представительство в Бундестаге. Отношение к ним со стороны системных политических сил симметрично. Правящая коалиция в лице альянса Христианско-демократический союз (ХДС)/Христианско-социальный союз (ХСС) и Социал-демократической партии Германии (СДПГ) оценивают протест крайне негативно.

 

Введение

Период с начала марта 2020 г. и по наст. время стал для Европейского союза (ЕС) временем серьезных испытаний из-за пандемии коронавирусной инфекции Covid-19. Она негативно отразилась на общественно-политической жизни практически всех стран ЕС. На более поздние сроки переносились национальные, региональные и муниципальные выборы, партийные съезды и конференции. Отменялись плановые уличные мероприятия партий и движений – митинги, шествия и протестные акции. Ограничивалась работа законодательных и исполнительных институтов.

В то же время период пандемии коронавируса породил новые формы общественно-политической активности. Речь идёт о протестных уличных мероприятиях разного формата и числа участников, направленных против введённых в государствах ЕС ограничительных мер из-за Covid-19. Они проводились и проводятся в виде шествий, митингов, пикетов, флэш-мобов, объединенных одним мотивом – их участники категорически не согласны со всем комплексом ограничений, направленным на борьбу с пандемией. И видят в этих ограничениях посягательство своих правительств на базовые гражданские права.

Одним из центров протестной активности подобного рода стала ФРГ. Здесь на базе регулярных акций против ограничений сложилось пространство альтернативной политики. Оно располагает своей общественно-политической повесткой, альтернативной официальной повестке, своей системой политических коммуникаций, своими партиями и общественно-политическими движениями, а также своими лидерами. По отношению к федеральному и земельным правительствам, основной части «больших» партий, имеющих фракции в Бундестаге, субъекты альтернативной политики настроены критически.

Поводом для активизации уличного протеста в Германии в 2020 г. стало, как и в большинстве других стран ЕС, недовольство части населения ограничительными мерами из-за пандемии коронавируса. Они были введены федеральным правительством весной, частично восстановлены осенью и повторно введены зимой. Основная масса критиков этих мер, получивших название коронаскептиков, полагает, что ограничения несоразмерны с поводом для их введения. Из-за не самой опасной для здоровья человека болезни в стране были отменены или серьезно ограничены базовые права и свободы граждан.

Первоначально действия протестующих были направлены на то, чтобы добиться восстановления этих прав в полном объеме, невзирая на масштабы и ход самой пандемии. В последующем важным моментом в позиции коронаскептиков стала критика всего внутриполитического курса правительства Ангелы Меркель.

 

1. Эволюция форматов уличной политической активности и этапы развития протестного движения

Уличным форматом, непосредственно предшествующим текущим выступлениям против карантина, стали «Пикеты за мир» (Mahnwachen für den Frieden) или «Пикеты по понедельникам». Первый пикет подобного рода состоялся в Берлине в марте 2014 г. и был организован общественным активистом Ларсом Мэргольцем. В последующем в число организаторов пикетов входила группа общественных деятелей и журналистов (включая Юргена Эльзессера и Кена Йебсена). На рубеже 2014-2015 гг. «Пикеты за мир» трансформировались в серию акций «Мирная зима».

«Пикеты за мир» - регулярные уличные акции, проводившиеся в виде шествий и митингов. Образцом для них стали демонстрации гражданского протеста, проходившие в ГДР по понедельникам в 1989-1990 гг. – т.н. «понедельничные демонстрации» (Montagsdemonstrationen). «Пикеты за мир» ставили своей целью снижение уровня международной напряженности в Европе. Основным мотивом к их проведению явился кризис на Украине, разразившийся весной 2014 г. Участники акций выступали за нормализацию отношений между ЕС и Россией, возлагаю вину за гражданскую войну на Украине на страны Запада и, прежде всего, США.

Движение против ограничительных мер из-за пандемии позаимствовало у «Пикетов по понедельникам» регулярность и основные форматы. Текущие акции протеста, как правило, проходят несколько раз в месяц, в основном по субботам и воскресеньям. В организационном плане это, чаще всего, уличные шествия, демонстрации и митинги.

 

В своём развитии протест против ограничений прошёл четыре основных этапа.

Первый этап. Первый этап начался в апреле и продолжался до начала июля. В этот период протестная активность представляла собой разрозненные и сравнительно небольшие по численности мероприятия. Лишь изредка они достигали тысячи участников. Средняя же численность акций составляла порядка 500 человек. Мероприятия проводились отдельными общественными активистами, а также организациями, как правило, не взаимодействовавшими друг с другом.

В региональном отношении уличный протест против ограничений из-за Covid-19 зародился в Берлине, был поддержан в Штутгарте, после чего распространился по всей стране. Единого центра координации усилий у протестующих на этом этапе не было.

Первые акции протеста против введения режима изоляции прошли в столице ФРГ 28 марта, 4, 11, 18 и 25 апреля. Самая крупная из них состоялась 25 апреля у Берлинского народного театра Фольксбюне (Volksbühne). Она собрала больше 1 тыс. участников. Организатором большинства берлинских акций выступил «Коммуникационный центр Демократическое Сопротивление» (Kommunikationsstelle Demokratischer Widerstand - KDW), основанный в марте Ансельмом Ленцем, Хендриком Зоденкампом и др.

За Берлином последовал Штутгарт (столица земли Баден-Вюртемберг). 25 апреля движение Querdenken 711 («Нестандартное мышление») провело здесь первую акцию протеста против ограничений гражданских свобод. Участвовало в ней порядка 500 человек. Первоначально это мероприятие было запрещено. Его проведение состоялось лишь после отмены запрета Федеральным Конституционным судом Германии. С этого момента Штутгарт стал вторым, после Берлина, центром протестного движения в стране.

В течение мая акции протеста прошли уже во многих городах ФРГ. Но их формат существенно не менялся. Речь шла о разобщенных мероприятиях, проводившихся независимыми друг от друга объединениями. При этом численность отдельных акций возросла, составив в среднем порядка 2-5 тыс. человек. Так, в Штутгарте 2 мая акция против ограничений собрала 5 тыс. человек. 9 мая протестные мероприятия состоялись в Штутгарте, Мюнхене, Нюрнберге и др. В Штутгарте их численность по разным оценкам составила от 5 до 10 тыс. человек, в Мюнхене – около 3 тыс. человек, в Нюрнберге – порядка 2 тыс. человек. Следующий раунд протестной активности пришелся на 16 мая. В Штутгарте против ковид-ограничений на улицы вышло более 5 тыс. человек. В Мюнхене состоялось сразу девять протестных мероприятий. Их общая численность составила 3,5 тыс. человек. В Берлине в тот же день было около 20 демонстраций при общей численности 1,5 – 2 тыс. человек. 23 мая в столице состоялось 30 протестных демонстраций, охвативших центр города. Их суммарная численность превысила 5 тыс. человек.

Не последнюю роль в сегментации протестных мероприятий играли требования местных властей. Они разрешали акции только с небольшой численностью из-за эпидемиологической ситуации. Например, в германской столице по этой причине за каждым мероприятием закрепляли специальную площадку, стараясь ограничивать численность каждой отдельной акции 50 участниками. Но практически всегда число участников каждой таких мероприятий превышало сто человек.

Сегментированность протестных мероприятий на первом этапе негативно отражалась на их политическом эффекте. Например, 23 мая коронаскептики заполнили практически весь центр Берлина. Но при этом ни одна из акций не оказалась по-настоящему резонансной и большой по численности.

В мае начинают фиксироваться и спонтанные акции, несогласованные с властями. В частности, 23 мая несанкционированное мероприятие прошло у посольства РФ в Берлине. Участвовало в ней несколько сотен демонстрантов.

Уже на первой стадии развития уличного протеста предпринимались попытки придать ему единую идейную и концептуальную основу. Так, акции в Берлине, организованные KDW, носили название «Гигиенические демонстрации» (Hygienedemos). Протестное шествие в Нюрнберге, прошедшее 9 мая, называлось «Сбор во имя демократии» (Lesen für Demokratie). Тогда же протест обрел свои первые лозунги и слоганы. Например, в Берлине в их числе были: «Я хочу вернуть свою жизнь назад», «В защиту конституционных прав» и др. В последующем на акциях в регионах популярность приобрели слоганы «Сопротивление» (Widerstand) и «Свобода» (Freiheit). Появилась и первая агитационная литература. Активисты KDW раздавили участникам акций свою газету «Демократическое сопротивление» (Demokratischer Widerstand) с критикой изоляционных мер и скептической оценкой угрозы коронавируса.

Второй этап. Второй этап протеста продолжался с июля по август. В условиях ослабления ограничений из-за Covid-19, появилась возможность для проведения более масштабных акций. Теперь они представляли собой уличные шествия и митинги, объединяющие членов и сторонников разных общественно-политических организаций. Существенно возросла и их численность. На протяжении августа в протестных акциях участвовало от 10 до 40 тысяч человек.

Кроме того, на данном этапе было достигнуто объединение основных инициативных групп и движений, организовывавших шествия и митинги. У мероприятий появились общие координаторы. Таковым, в частности, стало движение Querdenken 711. Устоялся и формат подобных мероприятий. Они начинались с шествия в центральной части города. За ним следовал согласованный с властями митинг. А в завершении протестной повестки, как правило, следовал несанкционированный марш.

Также на втором этапе протест характеризовался территориальной концентрацией. Он сосредоточился преимущественно в Берлине. В германскую столицу свои усилия перенесли Querdenken и другие региональные объединения. Это позитивно отразилось на численности протестных мероприятий и заметно повысило их общественный резонанс. Протестное движение стало узнаваемым общественно-политическим явлением как в Германии, так и за рубежом.

Среди ключевых уличных выступлений этого периода следует отметить серию мероприятий в Берлине. 1 августа здесь в объединенной акции против ограничительных мер приняло участие более 30 тыс. человек. При этом мероприятие завершилось досрочно: полиция прекратила его под предлогом несоблюдения участниками социальной дистанции. Акция в Берлине, прошедшая 29 августа, стала самой крупной по своей численности и наиболее резонансной. Участие в ней приняло более 40 тыс. человек, съехавшихся со всей страны. Мероприятие проходило в форме демонстрации, растянувшейся на три километра в центре города. Его завершил митинг, состоявшийся у Колонны Победы.

На втором этапе протестные мероприятия проходили и в регионах. При этом их численность заметно уступала столичной, хотя и была выше весенней. Так, протестное мероприятие в Штутгарте, прошедшее 8 августа, собрало 5 тыс. участников. Его организатором выступило движение Querdenken.

На втором этапе легальные протестные акции всё чаще дополнялись несанкционированной составляющей. Так, 29 августа в Берлине к основному мероприятию примыкали ещё две несогласованные акции. Одна из них в виде шествия прошла по главной улице Берлина, Унтер-ден-Линден. Вторая, в форме митинга, состоялась у посольства РФ. Причем этот митинг завершился столкновениями с полицией. А участники разрешенного митинга у Колонны Победы и несанкционированного шествия на Унтер-ден-Линден позже объединились и двинулись к Рейхстагу. Здесь они прорвали оцепление и поднялись на портик и лестницу здания парламента, где были остановлены полицией.

Второй раунд протестов ознаменовался дальнейшим формулированием его общей идейной линии. Мероприятия стали проходить под едиными лозунгами и требованиями. Например, главным лозунгом акции в Берлине 1 августа являлся «День свободы - конец пандемии». А основным требованием берлинского митинга 29 августа стала «немедленная отмена ограничений из-за коронавируса». В числе лозунгов, использовавшихся протестующими на втором этапе можно отметить «Корона - ложная тревога», «Мы - вторая волна», «С маской - без меня», «Мы видим вас насквозь» и др. Также для данного периода характерно появление первых политических лозунгов. В их числе «Меркель в отставку!».

Третий этап. Третий этап гражданского протеста пришелся на сентябрь и октябрь. Он характеризовался регионализацией и территориальной экспансией протеста. Акции в Берлине продолжились, но основные протестные мероприятия из германской столицы переместилась в города федеральных земель. Их коалиционная основа при этом сохранилась - в протесте участвовали все основные группы и движения, несогласные с ограничительной политикой властей. В то же время в отдельных случаях протест вернулся к разобщенному формату.

Для третьего этапа характерно снижение численность протестных акций. Теперь в наиболее крупных из них в среднем участвовало порядка 10 тыс. человек. Это было продиктовано, прежде всего, уходом альтернативной политики из Берлина. Собрать всех активистов в столице оказалось заметно проще, чем в региональных центрах. Плюс, вместо одной акции в течение выходных могло пройти больше пяти в разных городах.

В числе протестных мероприятий данного периода можно выделить серию демонстраций, прошедших 12 сентября в Мюнхене, Ганновере, Висбадене и др. Наиболее крупная из них, состоявшаяся в столице Баварии, собрала около 10 тыс. человек - в 20 раз больше, чем ожидалось. В Ганновере в акции участвовало 1,5 тыс. человек, а в Висбадене чуть меньше сотни. Двухдневные выступления в Констанце (земля Баден-Вюртемберг) и на Боденском озере прошли 3 и 4 октября. Их организовало движение Querdenken. В Констанце собралось 12 тыс. протестующих при населении города в 84 тыс. А в акции на прилегающем Боденском озере участвовало порядка 2 тыс. человек.

Проводились протестные мероприятия и в Берлине. При этом из-за ограничений властей они утратили объединенный характер. Так, 25 октября в столице прошло сразу три акции. В самой крупной из них, на площади Александерплатц, участвовало порядка 5 тыс.

Для третьей фазы уличного протеста стали характерны форматы гражданского сопротивления, имевшие место в ГДР и восточноевропейских странах в конце 1980 гг. Так, участники акции на Боденском озере предприняли попытку выстроить живую цепь на его немецком берегу. Своим названием она прямо отсылала к объединению Германии в 1990 г. - «мирная цепь в честь 30-летия германского единства». Живые цепи – форма политического протеста, получившая распространение в странах Восточной Европы и прибалтийских республиках СССР на рубеже 1980-1990 гг. А 25 октября коронаскептики в германской столице провели сидячую акцию протеста на площади Александерплатц. Подобные сидячие митинги также имели место в конце 1980-х гг.

Отсылает к гражданскому протесту в ГДР конца 1980-х гг. и лозунг Wir sind das Volk! («Мы – народ!» или «Народ – это мы!»), регулярно скандируемый участниками уличных акций с конца лета. «Мы – народ!» - главный девиз народного движения ГДР, выступавшего против правящего социалистического режима и за объединение Германии в единое государство.

Также третий этап протеста был отмечен расширением номенклатуры лозунгов и слоганов коронаскептиков. Среди них можно отметить такие как «Корона - это грабительский налёт», «Остановите пандемию лжи!», «Против обязательной вакцинации, намордников, государственного насилия и лживой прессы и изменников родины» и др.

Четвёртый этап. Ноябрь дал старт четвёртой фазе в развитии протестного движения. Произошла его очередная трансформация. Он вновь вернулся в Берлин, сохранив при этом и свою региональную составляющую. Причем на земельном уровне организаторы сделали ставку не на распыление своих сил по разным городам, а на концентрации в одном или двух наиболее крупных. Такая тактика не замедлила позитивно отразиться на численности мероприятий. Она возросла до 10-20 тыс. человек.

В число основных протестных мероприятий периода входит акция в Лейпциге (Саксония) 7 ноября. Участие в ней приняло более 20 тыс. человек, вместо разрешённых 16 тыс. Организатором акции выступило движение Querdenken. 14 ноября последовала целая серия протестных мероприятий. Они прошли во Франкфурте-на-Майне (Гессен), Карлсруэ (Баден-Вюртемберг), Регенсбурге и Айхахе (оба - Бавария). Самая крупная из них, во Франкфурте-на-Майне, собрала 2 тыс. участников.

Следующей значимой вехой для протеста стала акция в Берлине 18 ноября. В отличие от предыдущих, проводившихся без четкой привязки к инициативам федеральных властей, она была приурочена к рассмотрению и принятию Бундестагом поправок к Закону об эпидемиологической защите. Поэтому выступление состоялось не в выходные, что стало привычным, а в будни. Основная акция протеста собрала более 10 тыс. человек. При этом несколько коронаскептиков смогли попасть в здание Бундестага.

За этим последовала серия региональных мероприятий. Их отличала небольшая численность, в районе 1 тыс. человек. 21 ноября акции протеста состоялись в Лейпциге, Ганновере, Бохуме и Рамштайне. В Лейпциге мероприятие под названием «Жизнь после короны» (Das Leben nach Corona) было отменено властями. Но в несанкционированном шествии по городу приняло участие более 1 тыс. человек. В тот же день в Ганновере в акции против ограничений участвовало около 1 тыс. ковид-диссидентов. 5 и 6 декабря протестные мероприятия прошли в Дюссельдорфе, Бремене, Мангейме и Шверине. Все они были организованы Querdenken. В Дюссельдорфе на улицы вышло около 1 тыс. критиков карантинных ограничений. В Бремене из-за противодействия властей провести единое шествие (численностью в 30 тыс.) не удалось. Вместо этого коронаскептики были вынуждены ограничиться несанкционированными акциями. В них участвовало порядка 5 тыс. человек. 12 декабря антиковидные акции прошли в Франкфурте-на-Майне и Дрездене. В обоих случаях они носили несанкционированный характер из-за запретов властей. Во Франкфурте-на-Майне число протестующих составило порядка 1 тыс. человек.

Отличительная черта четвёртого этапа - возросший уровень конфронтации сторон. Так, демонстрация в Лейпциге 7 ноября уже с самого начала сопровождалась стычками протестующих и полиции. А её окончание завершилось полноценными столкновениями активистов с органами правопорядка. В ходе шествия во Франкфурте-на-Майне 14 ноября полиция регулярно применяла силу против коронаскептиков. А итоговый митинг несогласных с ограничениями на площади Ратенау был и вовсе разогнан. В Берлине 18 ноября против участников протестной акции силы полиции (в первые за долгое время) применили водомёты и слезоточивый газ. Ответом стало использование протестующими подручных средств. А проникшие в здание Рейхстага активисты подвергли оскорблениям ряд политиков и депутатов. В их числе министра экономики Петера Альтмайера (ХДС), сопредседателя фракции «Зелёные» Антона Хофрейтера, бывшего председателя СДПГ Мартина Шульца и др.

Четвёртый раунд протеста характеризовался укреплением позиций движения Querdenken. Оно де-факто закрепило за собой статус основного организатора протестных акций. Активисты Querdenken подавали заявки на проведение и координировали все значимые мероприятия в Берлине и других городах.

Лозунги и слоганы протеста на четвёртом этапе приобрели большую политическую направленность. Так, главными слоганами акции в Лейпциге 7 ноября стали «Мир, свобода, нет диктатуре!» и «Меркель должна уйти!», который впервые прозвучал летом. А протестные акции в Берлине 18 ноября прошли под лозунгами «Мы – народ!» и «Свобода!» (Freiheit).

Более того, сам протест в этот период заметно политизировался. Появилась практика проведения мероприятий в дни принятия правительственных инициатив. Всё большее внимание к протесту стала уделять партия «Альтернатива для Германии» (АдГ). Возросло участие в антиковидных выступлениях малых партий и общественно-политических объединений, преимущественно правого толка.

 

2. Лидеры протестного движения

Отличительная особенность альтернативной политики ФРГ – высокий уровень персонификации. Движение против ограничительных мер строится, прежде всего, вокруг ярких и харизматичных фигур. Именно они оказывают наибольшее влияние на настроения протестных масс. Большинство из них - медийные лица, формирующие мнение своей целевой аудитории (т.н. общественные микроинфлюенсеры). На этом фоне политические движения и партии играют менее заметную роль. Как правило, именно они организуют и проводят протестные акции. Но направленность таких мероприятий и их тональность часто задают отдельные персоналии, далеко не всегда связанные с конкретными организациями.

Для лидеров уличного протеста в Германии характерен ряд общих черт. Все они до начала акций против ограничений либо не имели отношения к политике, либо писали об общественно-политической проблематике в качестве журналистов. Их выход на политическую арену состоялся именно в ходе текущего протеста и тесно связан с его повесткой. В частности, большинство лидеров протестного движения воспринимают коронавирус и введенные в связи с ним ограничения как часть теории заговора.

Кроме того, практически все первые лица антиковидных выступлений – медийные персоны, хорошо известные германской аудитории. Они добились высокого уровня узнаваемости благодаря освещению в СМИ своей деятельности в предшествующие годы. Накопленный до 2020 г. медиа-капитал эти фигуры стараются конвертировать в политическую активность, апеллируя, прежде всего, к своей целевой аудитории. Это ведёт к тому, что в политику вовлекаются те социальные категории, которые раньше относились к ней индифферентно, либо интересовались весьма поверхностно.

Роль микроинфлюенсеров в протесте коронаскептиков позволяет говорить о возникновении феномена микрополитической мобилизации. Речь идёт о том, что широкое политическое движение (в том числе протестное) может складываться на базе отдельных групп, мобилизованных или политизированных не в силу воздействия на них общих идейно-политических установок, а посредством целенаправленных усилий отдельных лиц, воспринимаемых этими группами как непререкаемые авторитеты. Причем вне зависимости от того, проявляли ли данные фигуры внимание к политике прежде и на регулярной основе или заинтересовались ей лишь в какой-то определенный момент. В совокупности группы, ведомые микроинфлюенсерами, в состоянии составить относительно целостное общественно-политическое объединение.

Аттила Хильдман. Наиболее яркой фигурой протеста является Аттила Хильдман. Этнический турок, усыновленный немецкой парой в 1980-е гг., он сделал карьеру как веган-повар. В амплуа модного кулинара А.Хильдман был участником многочисленных ток-шоу на немецком телевидении, посвященных готовке. О нём регулярно писали германские таблоиды. Успех в профессии позволил А.Хильдману запустить собственную линейку веган-продуктов. Также он - хозяин сети веганских снэк-баров, автор нескольких книг по кулинарии (в том числе бестселлеров Vegan for Fun и Vegan for Fit). Как повар ведет популярные блоги в соцсетях и свой YouTube-канал.

Политизация А. Хильдмана произошла с началом пандемии коронавируса. Он выступил резко против ограничительных мер, введенных федеральным кабинетом. По мнению повара, вирус был создан искусственно для того, чтобы лишить людей свободы. Кроме того, А. Хильдман – сторонник политической конспирологии. Он считает, что ограничительные меры были инициированы закулисным мировым правительством, в которое входят лидеры ведущих стран Запада. За текущим режимом изоляции может последовать тотальное чипирование населения Германии и других стран Евросоюза.

Временем наиболее активного участия А. Хильдмана в гражданском протесте стал май-август. В этот период он проводил несанкционированные мероприятия со своими сторонниками, приуроченные к разрешенным акциям протеста. В большинстве случаев они сопровождались стычками с полицией. А для самого веган-повара подобные действия часто заканчивались задержаниями. С осени А. Хильдман от прямого участия в протесте отошел, продолжив критику действий властей. Его дистанцирование от уличной политики связано с нежеланием признавать возросшую роль движения Querdenken.

Ансельм Ленц. Ещё одно видное лицо протестов - Ансельм Ленц. Он является драматургом, журналистом и культурологом. Представитель берлинской творческой богемы - автор ряда перформансов, создатель модного бара Golem и литературного бюллетеня Golem Cogitationes. Также А. Ленц является одним из соорганизаторов (в сотрудничестве с Римским клубом и др.) театрального проекта Das Kapitalismustribunal. Он входит в число соавторов книги-манифеста Sag Alles ab! (издана некоммерческой ассоциацией Haus Bartleby), основная идея которой - призыв к пожизненной всеобщей забастовке.

Как и А. Хильдман, А. Ленц – медийная фигура, оказывающее влияние на свою аудиторию. Будучи журналистом, он работал в ряде крупных печатных изданий, освещая культурную жизнь Германии. В их число входили газеты Die Tageszeitung (taz) и Junge Welt, близкие к левому флангу, а также газета Die Welt, представляющая консервативное крыло германской политики. С 2017 г. А. Ленц - автор блога в онлайн-журнале Rubikon.

В отличие от А. Хильдмана, А. Ленц имел политическую позицию ещё до пандемии коронавируса. Он является сторонником широких общественных свобод в их леволиберальной трактовке. Себя А. Ленц причисляет к наследникам идей Французской революции 1789 г. Резкой критике он подвергал современное капиталистическое общество за его культ потребления и личного успеха. Ассоциация Haus Bartleby, одним из учредителей которой являлся А. Ленц, выступала против фетишей карьеры и персонального роста, за более справедливый формат трудовых отношений.

Общественно-политический бэкграунд А. Ленца предопределил ранний характер его вовлечения в протест и склонность к институциональному оформлению своей роли в нём. Именно он дал старт антиковидным выступлениям в Берлине в конце марта. И на протяжении всего апреля А. Ленц входил в число главных организаторов протестных акций в столице Германии. В марте он стал одним из основателей группы «Коммуникационный центр Демократическое Сопротивление» и газеты «Демократическое сопротивление». Она выходит под лозунгом борьбы против «крупнейшей с 1945 г. атаки на права человека».

Участие в уличном протесте частично сместило взгляды А. Ленца в сторону политической конспирологии. Он считает, что пандемия коронавируса стала следствием союза «властей с фармакологическими и цифровыми концернами». При этом сама пандемия была инициирована для разрушения демократии и сворачивая гражданских прав и свобод. Для А. Ленца введенные из-за коронавируса ограничения являются «нападением» на Основной закон ФРГ. В этом контексте не случайно, что протест против ограничений он рассматривает как борьбу за сохранение в Германии демократии.

А. Ленц – один из самых последовательных участников гражданского протеста среди общественных микроинфлюенсеров. После серии апрельских акций он принимал самое деятельное участие в протестных мероприятиях в Берлине в мае и на протяжении лета. Так, А. Ленц входил в число основных спикеров крупнейших демонстраций и митингов, прошедших в германской столице в августе. Не снизилось прямое участие драматурга в альтернативной политике и в осенне-зимний сезон. Он продолжил выступать в качестве видной фигуры движения коронаскептиков в Берлине и регионах. В том числе, на мероприятиях, прошедших без разрешения властей. В частности, 5 декабря А. Ленц присутствовал на несанкционированном выступлении в Бремене.

Кен Йебсен. Среди главных лиц антиковидного протеста, роль которых предопределил высокий уровень медийности, Кен Йебсен - фигура наиболее политизированная. Он известен широкой аудитории, прежде всего, как радиожурналист. С 2001 по 2011 гг. К. Йебсен вёл авторскую передачу KenFM на радиостанции, входящей в телерадиокомпанию Rundfunk Berlin-Brandenburg (rbb). Передача была посвящена проблемам немецкой молодежи. Его уход с rbb был спровоцирован неоднозначными суждениями о холокосте, которые стали достоянием СМИ.

С 2011 г. К. Йебсен представляет альтернативные медиа. Для вещания он использует интернет-платформу под названием CamFM, которая финансируется за счёт краудфандинга. Также в его распоряжении канал KenFM на YouTube. Тематика репортажей и интервью К. Йебсена сместилась в политическую плоскость. Он дает оценки событиям из политической истории Германии, а также представляет взгляд на актуальную политику, отличный от того, что транслируют официальные СМИ. В числе тем, поднимаемых К. Йебсеном и приглашенными им экспертами – стремление Израиля к укреплению своего влияния на мировой арене, роль еврейской общины в политической и медиа-элите США, теневая политика США и НАТО в Европе, альтернативные версии терактов 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке, критика западной демократии и пр.

Старт участия К. Йебсена в политической жизни датируется осенью 2014 г. Тогда он примкнул к еженедельным акциям «Пикеты за мир». Журналист стал на этих митингах одним из основных ораторов. Он солидаризировался с позицией движения, согласно которой главными виновниками вооруженного конфликта на Украине в 2014 г. являются США и другие страны Запада. А сам конфликт преследует своей целью размежевание между Евросоюзом и Россией. Свою позицию К. Йебсен активно транслировал на немецкоязычном канале RT. Вовлечение К. Йебсена в протестную волну из-за Covid-ограничений было ожидаемо. Для него протесты 2020 г. стали логическим продолжением участия в акциях «Пикеты за мир».

Выступая против ограничительных мер, К. Йебсен, как и другие лидеры протеста, придерживается теории заговора. Он утверждает, что одним из инициаторов пандемии является американский предприниматель Билл Гейтс. По мнению немецкого журналиста, Б. Гейтс диктует правила карантина по всему миру при посредничестве Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) ООН. А правительство ФРГ хочет использовать коронавирусный карантин, чтобы ограничить гражданские права и, в конечном счёте, установить диктатуру. В мае К. Йебсен публично призвал судить канцлера Германии А. Меркель и «основного спонсора» ВОЗ Б. Гейтса за участие в «афере» с коронавирусом.

В числе других видных фигур, оказывающих влияние на свои целевые аудитории, поддержавших антиковидный протест и принимавших участие в отдельных мероприятиях коронаскептиков, следует отметить журналиста и политического публициста Юргена Эльзессера (главный редактор журнала Compact), писателя и блогера Хайко Шранга (ведет свой канал SchrangTV на YouTube), бывшего футболиста Томаса Бертольда, певца Ксавьера Найду, легкоатлетку Александру Вестер, баскетболиста Джошико Сайбу и др. Из зарубежных деятелей, солидаризировавшихся с германским протестом, выделяется адвокат Роберт Фрэнсис Кеннеди-мл. - племянник президента США Джона Ф. Кеннеди.

 

3. Общественно-политические организации, возникшие на волне протеста

Протестная волна способствовала появлению не только новых лидеров, но и новых общественно-политических организаций. Их главная особенность – позиция данных структур привязана к текущей протестной повестке. За границы проблематики пандемии Covid-19 они пока не выходят. Такая расстановка политических приоритетов логична, учитывая особенности их возникновения. В то же время она заметно ограничивает возможности для политической активности после преодоления угрозы коронавируса.

Движение Querdenken 711. Одной из основных организаций, возникших в условиях антиковидного протеста, стало общественно-политическое движение Querdenken 711. Оно было создано в Штутгарте в апреле 2020 г. Слово Querdenken в его названии можно перевести как «нестандартное, неординарное мышление», а сочетание цифр 711 является телефонным кодом Штутгарта. Querdenken 711 позиционирует себя как общественная организация, основная задача которой - защита гражданских прав и свобод.

Основателем и лидером движения выступает IT-предприниматель и правозащитник Михаэль Бальвег. В альтернативную политику он пришел из бизнеса. М. Бальвег – один из создателей и управляющий директор компании Media access GmbH, занимающейся разработкой программного обеспечения и консалтингом в области IT и программирования. Она была основана в Штутгарте в 1996 г.

Как и многие другие ведущие лица протеста М. Бальвег – беспартийный. Его вовлечение в альтернативную политику произошло после введения властями ФРГ ограничений из-за пандемии. Бизнесмен воспринял эти меры как посягательство на базовые права и свободы населения Германии. По своим взглядам М. Бальвег сторонник усиления позиций гражданского общества. Он, в частности, выступает за отмену Covid-ограничений, укрепление основных прав человека, расширение роли муниципальных властей, повышение личной ответственности граждан за счет их вовлечения в принятие политических решений на региональном и городском уровне.

Организаторские способности М. Бальвега и его окружения предопределили рост влияния Querdenken в гражданском протесте. Весной движение начинало как сугубо региональная сила, действовавшая в Штутгарте и Баден-Вюртемберге. Практически все мероприятия, состоявшиеся в этой земле в апреле-мае, прошли с её непосредственным участием. Летом Querdenken вырвалось на общегерманскую сцену. В августе оно вошло в число ведущих организаторов и координаторов протестных акций, состоявшихся в Берлине.

С сентября за Querdenken 711 закрепился статус объединения, отвечающего за организацию практически всех крупных протестных выступлений коронаскептиков. Оно принимало деятельное участие в подготовке и проведении акций в регионах страны и Берлине. Так, 25 октября, её представители участвовали в протестной акции в столице ФРГ. Движение входило в число инициаторов шествия в Дрездене 31 октября. Выступление против ограничений в Лейпциге 7 ноября также было организовано с участием Querdenken.

Повестка Querdenken напрямую связана с антиковидным движением. Организация выступает против жестких ограничений, введенных правительством ФРГ, против ношения масок и пр. Карантин и самоизоляцию Querdenken рассматривает как посягательство государства на базовые права и свободы граждан. Движение из Штутгарта выступает за установление подлинных причин возникновения коронавируса и уточнение его воздействия на организм человека. В понимании лидеров Querdenken, Covid-19 представляет собой тяжелую форму гриппа, отягченную негативными последствиями. В силу этого политика ограничений, продвигаемая властями, представляется им чрезмерной.

М. Бальвег и другие представители Querdenken придерживаются курса на мирный гражданский протест. Во всех случаях, когда протестные мероприятия заканчивались столкновениями с полицией, движение из Штутгарта публично от них отмежевывалось. Её верхушка старалась провести четкое разграничение между своим институционализированным протестом и протестными инициативами, нацеленными на прямую конфронтацию с властями. Так, 29 августа, после того как часть протестующих пыталась ворваться в здание Рейхстага, М.Бальвег поспешил дистанцироваться от этого шага. «Они не имеют ничего общего с нашим движением», - заметил он, упрекнув власти Берлина в неспособности обеспечить надлежащую охрану федерального парламента.

Querdenken принадлежит видная роль в институциональном оформлении альтернативной политики. Входя в число основных организаторов и координаторов протестных мероприятий, движение напрямую влияет на их формат и повестку. Как правило, официальная часть разрешенных властями акций протеста проводится в формате шествий и митингов. Именно по такому сценарию проходили выступления коронаскептиков в Берлине и крупных региональных центрах. Текущее значение движения из Штутгарта для организации антиковидных мероприятий настолько велико, что за ними закрепляется неофициальное название «протесты нестандартно мыслящих» или «протесты неординарного мышления» (Querdenken Protesten).

По мере институционализации протеста развивалась внутренняя структура и самого движения. Уже летом оно стало приобретать черты общественного объединения общегерманского масштаба. У Querdenken появились региональные подразделения. В том числе, за счёт поглощения других региональных групп протеста. Так, в июле к Querdenken присоединилось «Общество по интересам Вёрдер Визе» (Interessengemeinschaft Wöhrder Wiese - WöWi) - главный организатор протеста в Нюрнберге. Другие региональные отделения создавались местными активистами сразу как часть Querdenken. Причем в отличие от головной структуры, использующей цифры 711, они добавляют к общему названию телефонные коды своих городов. Так, отделение движения в Дюссельдорфе носит название Querdenken 211, отделение во Франкфурте-на-Майне - Querdenken 69, отделение в Мюнхене - Querdenken 089, а отделение в Бремене – Querdenken 421.

Партия «Сопротивление 2020». Ещё одна организация, возникшая в условиях протеста - партия «Сопротивление 2020» (Widerstand 2020). Она получила официальную регистрацию в конце апреля. В отличие от движения Querdenken, главное лицо которого лишь один М. Бальвег, данная партия обладает пулом публичных лидеров. В круг основателей «Сопротивления 2020» входили врач-отоларинголог Бодо Шиффманн, адвокат Ральф Людвиг и блогер Виктория Хамм. Все они обладают определенным уровнем медийной известности. Так, у Б.Шиффманна есть свой YouTube-канал, на котором он озвучивает скептический взгляд на коронавирус. Кроме того, Б. Шиффманн транслирует оценки по теме Covid-19 К. Йебсена и др. противников ограничений. Известность В.Хамм также определяют социальные медиа. Но она покинула ряды партии вскоре после её основания в начале мая.

Текущая позиция «Сопротивления 2020» полностью привязана к теме коронавируса. Так, Б. Шиффманн утверждает, что коронавирусная инфекция не опаснее обычного гриппа. А статистика смертности от неё завышена. Как К. Йебсен и А. Хильдман, он относится к числу сторонников теории политического заговора. В частности, врач и общественный деятель полагает, что коронавирус был создан для ограничения прав и свобод человека. Схожих взглядов придерживается и другой лидер партии Р.Людвиг. Он, в частности, считает, что правительство ФРГ хочет принудительно заставить жителей страны пройти обязательную вакцинацию. При этом потенциальная вакцина от Covid-19 может оказать на организм человека негативное воздействие.

«Сопротивление 2020» - пример политической организации, созданной на базе влияния её главных лиц на целевую аудиторию. Точка зрения лидеров партии «Сопротивление 2020» пользуется популярностью у населения. Б. Шиффманн, подобно А. Хильдману, А. Ленцу и др., воздействует на политическую позицию своих зрителей и слушателей. Так, число просмотров цикла его передач, посвященного Covid-19, варьировалось от 50 до 520 тыс. При этом часть роликов была удалена администрацией YouTube с формулировкой «за нарушение принципов сообщества YouTube». Социальные сети обеспечивают партии приток сторонников.

В то же время вклад «Сопротивления 2020» в развитии протестного движения значительно скромнее, чем у Querdenken. Объединение входило в число основных организаторов серии акций в Нюрнберге, стартовавших 9 мая. Но в последующем лидирующих позиций не занимало. В то же время представители «Сопротивления 2020» регулярно участвовали в протестных мероприятиях в Берлине и федеральных землях.

 

4. Общественные движения и малые партии, примкнувшие к протесту

Волна протестов из-за Covid-19 способствовала политической активизации той части общественного поля ФРГ, которое представлено внесистемными объединениями, ранее не проявлявшими заметного интереса к политической жизни страны. Позиция таких структур объяснялась либо неполитической направленностью их деятельности, либо критическим отношением к политической системе Германии как таковой. Их политическое «оживление» состоялось во многом из-за нежелания подчиняться «системным» и всеобъемлющим ограничениям, введенным правительством вследствие пандемии.

Движение рейхсбюргеров. Наиболее заметным оказалось участие в гражданском протесте общественного Движения рейхсбюргеров (Reichsbürgerbewegung). Начиная с мая практически все акции протеста из-за Covid-19 сопровождались информацией о том, что видную роль в них сыграли представители объединений рейхсбюргеров. Особенно внушительным, по данным германкой прессы, стало участие рейхсбюргеров в протестных мероприятиях, прошедших в Берлине в августе. С ними, как правило, ассоциировали протестующих, несших знамёна Германской империи, Пруссии и Германской имперской армии. В силу этого попытку прорыва в здание Рейхстага 29 августа, которое проходило под имперскими знамёнами, часть СМИ восприняли как акцию, прошедшую с доминирующим присутствием рейхсбюргеров.

Движение рейхсбюргеров возникло в ГДР в 1980-е гг. После объединения Германии оно получило распространение и в западных землях страны. Его участники считают, что ФРГ, несмотря на вывод войск стран-союзников, продолжает находиться под управлением оккупационных властей, отстаивающих интересы США и Запада, а не немецкого народа. Федеративную республику они называют ООО «ФРГ». На этом основании рейхсбюргеры отказываются признавать легитимность современной Германии как государственного образования, а соответственно, легитимность её Основного закона, законодательной, судебной и исполнительной власти. Они отказываются платить налоги, штрафы, подчиняться решениям федеральных и местных властей, оспаривают любые уведомления официальных ведомств.

В организационном плане рейхсбюргеры объединены в неформальные общественные структуры квази-государственного типа, использующие такие названия как «Вторая Германская империя», «Свободное государство Пруссия», «Федеративное государство Бавария», «Свободное государство Мекленбург-Шверин» и др. Отказывая ФРГ в легитимности, рейхсбюргеры считают себя гражданами Германского рейха (империи) в границах 1937 г. Этим объясняется их самоназвание «рейхсбюргеры», которое при дословном переводе означает «граждане рейха/империи». Доходит даже до изготовления ими альтернативных «удостоверений личности» и «водительских прав».

Движение рейхсбюргеров ставит перед собой задачу бороться с ФРГ как с незаконным политическим режимом. Но до начала антиковидных протестов эта борьба велась, преимущественно, в форме непризнания федеральных и региональных властей, а также противодействия исполнению их решений. Речь, в частности, шла об активном сопротивлении судебным приставам или полиции, когда последние выполняли постановления судов. Также рейхсбюргеры предпринимали попытки по созданию собственных структур, берущих на себя функции исполнительных органов власти, в том числе, подразделений полиции.

Протестное движение из-за пандемии Covid-19 вовлекло рейхсбюргеров в актуальную политическую жизнь. Они вошли в число деятельных участников уличных акций. «Граждане империи» присутствовали на всех крупных мероприятиях коронаскептиков, начиная с мая. Пик их участия в гражданском протесте пришелся на август, когда несанкционированные действия протестующих ассоциировались СМИ, прежде всего, с объединениями рейхсбюргеров. Но и в ходе последующих этапов протеста движение было представлено в нём весьма внушительно.

В организационном плане рейхсбюргеры участвуют в альтернативной политике, представляя свои собственные неформальные организации или в индивидуальном качестве. Кроме того, часть из них входит в состав, либо активно поддерживает Querdenken и другие общественно-политические объединения, возникшие в ходе антиковидной волны.

Активное участие рейхсбюргеров в уличной политике и вообще сам факт роста популярности данного движения говорит о процессе эрозии политической системы ФРГ. В число ведущих сил гражданского протеста входит общественное движение, открыто не признающее легитимность послевоенной Германии. Федеральные власти и большие СМИ пытаются представить рейхсбюргеров как странных сектантов, склонных к насилию и не имеющих отношения к политике. Но реальность говорит об обратном. Число тех из них, кто является членами организованных структур, составляет больше 20 тыс. человек. Кроме того, у движения есть многочисленные сторонники и сочувствующие, не относящие себя к каким-либо формальным объединениям «граждан империи». Их численность также достигает несколько десятков тысяч.

Есть у рейхсбюргеров и союзники. Это, прежде всего, «самоуправленцы». Последние также скептически относятся к легитимности ФРГ и её органам власти и объединены в организации квази-государственного типа. Ссылаясь на положения о правах человека, «самоуправленцы» требуют для себя правовой автономии и возможности «выйти» из состава Германии. Наконец, с движением рейхсбюргеров регулярно консолидируется часть правых радикалов. Последних роднит с «гражданами империи» позитивное отношение к наследию и традициям Германии. Не случайно, что крайне правые также активно используют на своих мероприятиях имперские знамёна.

В условиях активизации уличной политики в ФРГ рейхсбюргеры представляют собой довольно крупное несистемное общественное движение, активно представленное на улице и входящее в число ведущих сил антиковидного протеста. Оно готово отстаивать свою позицию с применением силы. Более того, «граждане империи» отказываются вступать в какую-либо коммуникацию с субъектами политической системы Германии, ставя под сомнение легитимность последней. Роль рейхсбюргеров в протестном движении способствует росту и без того серьезного размежевания между альтернативной политикой и легальным политическим полем страны.

Малые политические партии. Деятельное участие в протестном движении принимает и несколько малых партий. Речь, прежде всего, идёт о силах, представляющих крайне правый фланг германской политики. Среди них, можно, в частности, выделить Национал-демократическую партию Германии (НДПГ) и партию «Правые» (Die Rechte). Будучи оппозиционно настроенными к курсу правящей коалиции, они без лишних колебаний поддержали выступления против ограничений, введённых из-за пандемии.

Антиковидные протесты ознаменовали для малых партий начало нового этапа в развитии. Во-первых, участие в протестном движении дало им хорошую возможность лишний раз заявить о себе на федеральном уровне. Во-вторых, акции против ограничений стали для малых партий стимулом к наращиванию уличной активности, связанной как с коронавирусной, так и собственной протестной повесткой.

НДПГ. НДПГ в уличном протестном движении представляет, в основном, её молодёжная организация «Молодые националисты» (МН, до 2018 г. – «Молодые национал-демократы»). МН силами своих региональных подразделений с лета принимают участие практически во всех крупных акциях. В частности, молодежь НДПГ была представлена на акциях в Берлине в августе, а с осени – на мероприятиях в региональных центрах. Сама НДПГ вовлечена в протест преимущественно в лице отдельных региональных подразделений. В частности, представители партии участвовали в протестах в Берлине в апреле-мае и в августе.

Партия «Правые». «Правые», будучи по германским меркам довольно молодой партией (основана в 2012 г.), участвуют в альтернативной политике более масштабно. Они присоединились к протесту летом. Как и молодежь НДПГ, «Правые» были представлены на шествиях в Берлине 1 и 29 августа. Осенью участие партии в выступлениях против ограничений стало ещё более заметным. Она делегировала группы своих представителей, объединяющие наиболее сильные региональные подразделения, на все крупные акции. Так, «Правые» участвовали в мероприятиях в Лейпциге 7 и 21 ноября, в Берлине 18 ноября и др.

 

5. Отношение к протестному движению «больших» партий

Отношение правящей коалиции ХДС/ХСС и СДПГ. Большинство традиционных политических партий ФРГ дистанцировалось от антиковидных протестов. При этом наиболее влиятельные из них выступили с осуждением уличного политического движения. Акции против ограничений из-за пандемии были подвергнуты критике входящими в правящую коалицию ХДС, ХСС и СДПГ сразу после того, как они стали заметным общественно-политическим явлением.

В частности, лидер ХСС и премьер-министр Баварии Маркус Зёдер, комментируя протестные мероприятия в начале августа, предложил гражданам страны держаться от них подальше – «не только физически, но и ментально, так как на эту демонстрацию вышла гремучая смесь: приверженцы теорий заговора, крайне правые и левые». В свою очередь, сопредседатель СДПГ Заския Эскен назвала демонстрантов «ковидиотами» (Covidiot) и написала в своём аккаунте в Twitter, что те угрожают не только здоровью населения страны, но и успехам правительства в борьбе с пандемией.

Отношение «Альтернативы для Германии». Единственной из «больших» партий, представленных в федеральном парламенте, поддержавшей уличный протест, стала «Альтернатива для Германии» (АдГ). Партия обратила внимание на антиковидное движение в мае. Тогда с протестом солидаризировались региональные отделения «Альтернативы» в Берлине и Бранденбурге. Представители этих партийных структур, включая депутата ландтага земли Бранденбург Вилько Мёллера, приняли участие в акциях коронаскептиков в Берлине. Тем не менее, федеральное руководство партии весной от открытой поддержки протестов воздерживалось.

Ситуация изменилась с началом второго этапа антиковидных выступлений. В начале августа верхушка АдГ выразила позитивное отношение к протесту. Так, сопредседатель партии Тино Хрупалла, давая оценку протестным акциям, заметил, что «не видит в них никаких нарушений». По его словам, «люди вышли на улицы за своими основными и гражданскими правами. И это можно только приветствовать». После этого Т. Хрупалла, а также такие видные члены партии как глава отделения «Альтернативы» в Тюрингии Бьорн Хёке, сопредседатель фракции АдГ в Бундестаге Алис Вайдель и депутат федерального парламента Штефан Бранднер призвали своих сторонников и членов АдГ принять участие в мероприятиях против ограничений. С ними солидаризировался и бывший лидер отделения партии в Саксонии-Анхальт Андре Поггенбург.

На конец августа приходится первое заметное вовлечение представителей федерального звена АдГ в протестные акции. В массовых демонстрациях, состоявшихся в Берлине 29 августа, участвовало более двух десятков членов партии, депутатов Бундестага и ещё несколько десятков депутатов ландтагов. Среди них были представители как крайне правой фракции «Альтернативы» «Крыло» (Der Flügel), так и фракции центра. При этом лидер последней, сопредседатель партии Йорг Мойтен занял по отношению к антиковидным протестам более сдержанную позицию.

Наряду с основной организацией АдГ и её региональным отделениями к антиковидному протесту на его втором этапе присоединилось молодежное крыло партии – «Молодая Альтернатива для Германии» (МАдГ - Junge Alternative für Deutschland). В частности, её активисты были в числе протестующих в Берлине на самых крупных летних акциях – 1 и 29 августа.

В то же время участие АдГ во втором этапе протеста было избирательным. Её представители поддержали лишь самые крупные акции коронаскептиков. Основное внимание в указанное время партия уделяла своим уличным акциям и внутрипартийным мероприятиям. Так, 8 августа начала работу сеть её региональных партийный школ. 21 августа АдГ провела серию региональных митингов. За ними 22 августа последовал летний партийный фестиваль, прошедший в Нортхайме (Нижняя Саксония).

Нашлось в повестке АдГ место и для своих протестных инициатив. Так, 3 августа заместитель председателя партии Беатрикс фон Шторх провела акцию против бюста Карлу Марксу в Берлине. Политик вместе со своими однопартийцами замотала изваяние в пластиковый мешок. Это действие стало ответом на волну расовых выступлений в Европе, сопровождающихся осквернением и сносом памятников видным историческим деятелям. Б. фон Шторх заявила, что своим поступком выразила протест против «штурма памятников». К. Маркса она характеризовала как «расиста и антисемита», изображение которого левые, несмотря на это, никогда не тронут.

Новое вовлечение АдГ в протестное движение состоялось на его четвёртом этапе. В мероприятиях в Берлине, прошедших 18 ноября, участвовала группа функционеров и членов АдГ, включая депутата Бундестага Карстена Гильзе. При этом последний был задержан и избит полицией. В свою очередь представители парламентской фракции «Альтернативы» в лице Удо Хеммельгарна, Петера Бистрона и Хансйорга Мюллера пригласили в здание Бундестага группу коронаскептиков. Последние подвергли критике депутатов других фракций и членов федерального правительства.

Раскритиковав уличный протест, партии правящей коалиции дали понять, что рассматривают антиковидные выступления как маргинальное общественно-политическое явление, находящееся на обочине германской политики. В их представлении участники протестных акций – недалёкие люди с конспирологическим восприятием политики, далеким от реальности. В своих действиях они выступают против здравого смысла и совершенно обоснованного курса, проводимого федеральным правительством. Поэтому их можно жёстко критиковать и называть «ковидиотами».

Руководство АдГ демонстрирует поддержку протестующим, но не видит для себя смысла становиться одной из движущих сил альтернативного политического движения. Прежде всего, потому что АдГ стремится закрепить за собой статус респектабельной партии, играющей по правилам немецкой большой политики. Верхушка «Альтернативы» надеется на потенциальный альянс с ХДС и ХСС после парламентских выборов 2021 г. Кроме того, открыто примкнуть к Querdenken 711 и др. означало бы для АдГ поддержать чужую повестку в ущерб собственной. Между тем, «Альтернатива» относится к числу тех немецких партий (наряду с «Зелёными» и партией «Левые»), которые уделяют большое внимание уличному политическому измерению.

 

6. Конспирологизация политики и политическая культура германского протестного движения

Характерная черта уличной политики Германии – её конспирологизация. Все лидеры протеста, а также организации и партии, возникшие на его волне, верят в разные версии теории заговора. А. Ленц, К. Йебсен, М. Бальвег, Б. Шиффманн, А. Хильдман в той или иной степени разделяют версию о том, что коронавирус был инициирован западными политическими элитами с целью серьезного ограничения базовых гражданских прав и свобод. Также они сходятся во мнении, что угроза от Covid-19 не настолько велика, как это пытаются представить власти и медики. Большинство из них разделяют тезис о том, что основные тенденции глобальной политики определяются мировой закулисой.

Активисты Querdenken и «Сопротивлении 2020» во многом солидарны со взглядами своих лидеров и считают, что негативные последствия пандемии коронавируса преувеличены. А сама пандемия выгодна властям ФРГ, развернувшим наступление на гражданское общество. Аналогичной точки зрения придерживаются и рядовые участники протеста, не принадлежащие к каким-либо партиям и движениям.

Движение рейхсбюргеров также ставит под сомнение значимость угрозы пандемии и видит за ней целенаправленные усилия правительства. При этом рассматривая государственные институты современной Германии как «оккупационные власти» или ООО «ФРГ», рейхсбюргеры полагают, что в данном случае власти страны выполняют прямые указания США и глобальной мировой элиты. Своего взгляда на проблему пандемии у кабинета А. Меркель просто нет.

С одной стороны, тяготение уличного политического движения Германии к политической конспирологии – следствие снижения политической культуры значительной части населения. В политическом отношении оно становится всё менее искушенным и всё более безграмотным. Это объясняет легкость восприятия любых, даже самых невероятных версий о природе актуальных общественно-политических явлений.

И в то же время, в этом проявляется специфика современной политизации тех групп населения ФРГ, которые ранее были к политике индифферентны. Аудитория А. Хильдмана – преимущественно люди, интересующиеся здоровым питанием и кулинарией. Б. Шиффманна на YouTube смотрят зрители, в центре внимания которых – медицина и лечение актуальных заболеваний. Аудитория А. Ленца – деятели культуры, представители немецкой богемы, интересующиеся театром, литературой и драматургией.

Все эти категории до 2020 г. имели лишь опосредованное отношение к политике и вряд ли испытывали к ней сколько-нибудь системный интерес. Их политизация произошла стремительно и была продиктована лишь одним побудительным мотивом - несогласием с введенными ограничениями. В своё восприятие политического они привнесли элементы личного мировоззрения, а также политические взгляды людей, к мнению которых они привыкли прислушиваться, часто не пытаясь оценивать последнее критически. Если упрощать, то в современном протестном движении ФРГ широко представлены зрители авторских YouTube-каналов и развлекательных телепередач.

С другой стороны, уход в сферу политической конспирологии определенной части населения Германии – естественная реакция на очевидное несоответствие пропаганды либеральных ценностей, проводимой федеральным правительством и СМИ, существующим общественно-политическим реалиям. Например, канцлер ФРГ А. Меркель санкционирует новый приток мигрантов из стран Ближнего и Среднего Востока, говоря об экономической выгоде такого решения, а на деле такой ход провоцирует дальнейший рост этнической преступности и увеличивает число безработных, находящихся на пособии. Всё это заставляет граждан ФРГ всё чаще искать объяснение сложившейся ситуации в различных теориях заговоров и происках мировой закулисы. Иного, более логичного, объяснения действий своих политических элит у них просто нет.

Вне зависимости от уровня и специфики политической культуры протестного движения ФРГ, оно обладает двумя важными качествами, обеспечивающими его силу. Прежде всего, антиковидное движение способно к быстрой политической мобилизации и политическому участию. Микроинфлюенсеры немецкого протеста и возникшие на его волне организации смогли выявить те категории населения, которые готовы к перманентной политической активности. И именно это качество, возможно, станет решающим для будущих политических процессов в Европе.

Кроме того, движение против ограничений, введённых из-за коронавируса, смогло объединить в своих рядах сторонников правой и левой идеологии, а также лиц, не имеющих внятных политических предпочтений. А. Хильдман и К. Йебсен не скрывают своей близости к правому флангу. Причем оба известны довольно радикальными суждениями по меркам германского политического этикета. А. Ленц тяготеет к левому и леволиберальному крылу. М. Бальвег и Б. Шиффманн скорее аполитичны. Их участие в движении связано с неприятием наступления властей на гражданские права и свободы.

Querdenken 711 и «Сопротивление 2020» - организации, в состав которых входят представители как левых, так и правых взглядов самого широкого диапазона. Сообщества рейхсбюргеров придерживаются националистических взглядов, причём порой довольно радикальных. Также в протестном движении представлены группы крайне левых и близких к ним по взглядам сексуальных меньшинств. Но подобная идеологическая палитра не мешает им выступать вместе. В рамках одного протестного движения их сплачивает негативный взгляд на политику властей из-за Covid-19.

Объединение против чего-либо всегда недостаточно устойчиво в политическом плане. Как правило, оно существует лишь до тех пор, пока есть общий источник недовольства. После его исчезновения подобная коалиция распадается. Однако, в текущих реалиях антиковидное движение позволяет понять, на базе какой проблематики возможно создание и функционирование достаточно устойчивого альянса принципиально разных и часто враждебных друг другу политических сил.

 

7. Система альтернативных каналов информации и политической коммуникации

Альтернативная политика Германии формирует вокруг себя систему контр-информации. Она используют свои собственные СМИ, альтернативные крупным медиа. Как правило, в таком качестве выступают персональные каналы ведущих представителей гражданского протеста на YouTube и в таких социальных сетях как Facebook и Twitter. Тем самым альтернативная политика порождает свою собственную альтернативную информацию, полностью независимую от официального медиапространства страны.

Задача облегчается тем, что часть лидеров протестного движения являются либо выходцами из мира прессы, либо относится к числу медиатизированных СМИ фигур. В их числе, в частности, К. Йебсен, А. Ленц и А. Хильдман. К. Йебсен и А. Ленц работали в медиа, а А. Хильдман был завсегдатаем многочисленных телевизионных ток-шоу.

Ещё одним коммуникационным пространством для германской альтернативной политики выступает мессенджер Telegram. Ряд знаковых лиц протеста и возникшие в ходе него движения имеют в нём свои каналы с большим числом подписчиков. Так, на канал А. Хильдмана по состоянию на декабрь 2020 г. подписано 118 тыс. человек. Аудитория информационного канала, связанного с К. Йебсеном, насчитывает 71 тыс. человек. Число подписчиков информационного канала Querdenken составляет 69 тыс.

Кроме трансляции своих взглядов, Telegram используется и для взаимодействия между участниками протестного движения. Традиционные немецкие СМИ пытаются представить мессенджер как информационную площадку, популярную в основном среди не доверяющих властям конспирологов и не имеющую широкой аудитории. Однако это не мешает Telegram выступать в качестве одной из важных составляющих системы контр-информации, созданной альтернативным политическим движением.

Главным мотивом для становления пространства альтернативной информации стало то, что лидеры протестного движения и возникшие в его рамках организации фактически игнорируются традиционными германскими СМИ. Ведущие телеканалы, печатные и электронные издания не стремятся транслировать мнение представителей уличного протеста. Напротив, они стараются показать протестное движение в негативном свете, представив его участников и лидеров маргиналами и аутсайдерами.

Участие в протесте для лиц, имеющих отношение к журналистике, как правило, означает разрыв их прежнего сотрудничества со СМИ. Например, после того как А. Ленц вошёл в число инициаторов антиковидных выступлений в Берлине, все респектабельные издания, в которых он ранее печатался, поспешили от него откреститься. А газета Die Tageszeitung, с которой он также сотрудничал, не просто разорвала с ним все контакты, но и дала нелестную характеристику. В представлении журналистов taz, А. Ленц является «полезным идиотом для правых радикалов, которые посещают его мероприятия».

Игнорирование и критика альтернативного политического движения со стороны традиционных СМИ лишь стимулирует выстраивание системы контр-информации. Как и сам протест она становится пространством, альтернативным сложившемуся официальному информационно-политическому полю Германии. Замолчать или дискредитировать уличные протестные силы в условиях информационного общества уже нельзя. Можно лишь расширить охватываемые ими коммуникационные ниши.

 

8. Модель позиционирования протестного движения

Альтернативное политическое движение выработало и свою оригинальную модель позиционирования. Уже в мае для собственной идентификации участники протеста стали использовать термин «корона-повстанцы» (Corona-Rebellen). С одной стороны, он подчеркивал, что активисты выступают против ограничительных мер, введённых из-за коронавируса. С другой стороны, что их протестные действия носят мятежный характер по отношению к политике федеральных и региональных властей. Примечательно, что термин «корона-повстанцы» стал не только самоназванием коронаскептиков, но и закрепился в традиционных германских СМИ.

По мере роста в протестном движении организационной роли движения Querdenken, участники протестных акций стали позиционировать себя как «нестандартно мыслящие» или «альтернативное мыслящие». Такая репрезентация – производная от названия организации из Штутгарта. В свою очередь сами акции коронаскептиков стали всё чаще именоваться как «протесты нестандартно мыслящих» (Querdenken Protesten).

Протестующие обыграли и оскорбительную оценку З. Эскен, назвавшую их «ковидиотами» (Covidiot). Они, в частности, отмечают, что являются в глазах властей «ковидиотами», так как, в отличие от остальных, способны разбираться в медицинской статистике и делать на её основе самостоятельные выводы.

 

9. Реакция на протестное движение властей ФРГ и потеря правящей коалицией контроля за улицей

Реакцию федеральных и региональных властей Германии на широкое протестное движение против ограничений из-за Covid-19 с самого начала отличали резкая агрессия и нетерпимость. Уже в апреле протестные акции были подвергнуты жесткой критике со стороны представителей исполнительных и законодательных органов. И по мере роста их масштабов эта критика только возрастала. Чем более массовыми были мероприятия, тем более непримиримой становился взгляд на них со стороны властей.

Наиболее показательной в этом плане является реакция чиновников на протестные акции в Берлине, состоявшиеся 29 августа. Они были раскритикованы со стороны всех без исключения представителей высшего руководства страны, включая президента ФРГ Франка-Вальтера Штайнмайера. Последний резко осудил массовые выступления, в ходе которых протестующие пытались ворваться в здание Рейхстага. Произошедшее перед Бундестагом он назвал «невыносимым нападением на сердце нашей демократии». Резко раскритиковала события в Берлине и А. Меркель. Её позицию, равно как и точку зрения правительства в целом, озвучил официальный представитель кабмина Штеффен Зайберт. По его словам, во время этой протестной акции произошло «злоупотребление правом на демонстрации». Ш. Зайберт подчеркнул, что «результатом этого стали постыдные сцены у Рейхстага, с которыми нельзя просто так примириться».

Власти ФРГ, а вслед за ними и СМИ, пытаются представить возникшее из-за пандемии движение протеста не как новое явление в общественно-политической жизни страны, а как не заслуживающее внимание сборище маргиналов, сектантов и социальных неудачников. Под прикрытием такой аргументации они напрочь отказываются вступать с лидерами протеста и возникших в ходе него организаций в диалог.

Более того, федеральное правительство не пытается найти политического решения проблемы массового недовольства ограничениями, вызванными коронавирусом. Вместо поиска вариантов мирного урегулирования ситуации, в отношении участников альтернативной политики оказывается силовое и административное давление. На неожиданный рост общественно-политической активности власти отвечают неполитическими мерами репрессивного характера. Фактически все их усилия сводятся к тому, чтобы сбить волну протеста всеми имеющимися в их распоряжении средствами.

С самого начала альтернативного движения власти прибегают к тактике запрета уличных мероприятий. Практически все крупные протестные акции, прошедшие с мая по ноябрь, первоначально были запрещены властями. Как правило, под предлогом угрозы коронавируса. Их проведение оказалось возможным лишь после регулярного оспаривания решений исполнительных органов в судебных инстанциях.

В тех случаях, когда протестные шествия всё же разрешались, власти использовали практику их досрочного прекращения. Формально из-за того, что часть протестующих не носила маски и не соблюдала социальную дистанцию. Такая тактика вошла в обиход с лета. Так, столичная полиция приняла решение досрочно завершить акцию в Берлине1 августа. По аналогичному сценарию полиция досрочно прервала официальную часть акции в Берлине 29 августа. 25 октября столичная полиция запретила полноценное проведение демонстрации в Берлине на площади Александерплатц. 7 ноября саксонская полиция также досрочно потребовала завершить протестную демонстрацию в Лейпциге.

С ноября региональные власти перешли к более жесткой линии - прямому запрету готовящихся акций коронаскептиков. И судебные инстанции теперь оставляют их решения в силе. Так, 21 ноября полиция отменила новую протестную демонстрацию в Лейпциге. Формально из-за отсутствия у её организаторов необходимой документации. После этого силы правопорядка перекрыли весь центр города. Также 21 ноября было запрещено крупное протестное шествие в Мюнхене. А 5 декабря аналогичный запрет был наложен на акцию протеста в Бремене. При этом в городе была проведена крупнейшая за всю его историю операция по обеспечению правопорядка. В центре Бремена были сосредоточены внушительные силы полиции вместе с водометами и бронетехникой. 12 декабря были запрещены крупные акции коронаскептиков во Франкфурте-на-Майне и Дрездене. Во Франкфурте-на-Майне были сосредоточены крупные силы полиции. В Дрездене правоохранителями был оцеплен центр города. Полиция присутствовала также и на главном вокзале, где задерживала прибывающих протестующих. Блокировались и приезжающие в столицу Саксонии автобусы с противниками ограничений. 13 декабря федеральное правительство ФРГ повторно ввело в стране жесткий карантин, начиная с 16 декабря. Это автоматически означало введение запрета на любые протестные акции. Карантин сохранится в Германии до 10 января 2021 г.

Ещё одним методом воздействия на протест выступают задержания его лидеров. Регулярной подобная практика стала с мая. Задержания происходят чаще всего тогда, когда вожаки антиковидного движения пытаются провести несанкционированные акции или отказываются подчиняться требованиям полиции. Как правило, подобные задержания не приводят к уголовному преследованию, но регулярно лишают протестующих их координаторов. Наиболее часто подобным задержаниям подвергался А.Хильдман.

Наконец, власти начинают прорабатывать возможности для уголовного преследования коронаскептиков. Поводом для этого стало проникновение протестующих в здание Бундестага 18 ноября, сопровождавшееся критикой депутатов и членов кабинета министров. Эти действия были расценены как нарушение общественного порядка. Теперь в отношении участников протеста, среди которых были YouTube-блогеры, близкие к АдГ, начато расследование по статье УК ФРГ о давлении на депутатов парламента. Им грозит наказание в размере от нескольких тысяч евро штрафа до одного года лишения свободы. Депутаты фракции АдГ, пригласившие их, могут быть обвинены в пособничестве и подстрекательстве.

В число мер властей входит и запрет символики, ассоциируемой с протестом. Некоторые из подобных запретов выглядят весьма неоднозначно, выдавая отсутствие у исполнительных органов внятного представления о том, что делать с альтернативным движением. Так, 18 сентября стало известно, что власти Бремена запретили использование флага Германской империи и флага Германской имперской армии. Имперский военный флаг был запрещён во всех случаях его публичной демонстрации. Флаг Германской империи запрещено использовать при условии «особого провокационного эффекта в конкретном случае». При публичной демонстрации этих флагов они будут конфискованы, а использовавший их активист получит штраф в размере 1000 евро. Подобный запрет напрямую связан с использованием данных знамен на антиковидных демонстрациях.

Ещё одной формой реагирования властей стало прямое силовое давление и демонизация участвующих в протесте общественных движений. Под ударом оказались, прежде всего, объединения рейхсбюргеров. Действия властей были направлены на то, чтобы представить последних не просто маргиналами и сектантами, но радикальными экстремистами, связанными с криминалом.

Например, в середине июля полиция провела обыски в квартирах двенадцати представителей рейхсбюргеров в Баварии, Саксонии, Саксонии-Анхальте и даже Австрии. Согласно сведениям МВД, в ходе данных мероприятий были обнаружены огнестрельное оружие, праворадикальная литература и документы «Германской империи». «Мы будем продолжать делать все возможное, чтобы положить конец бесчинствам правых экстремистов и особо опасных рейхсбюргеров», - заявил в этой связи министр внутренних дел Баварии Йоахим Херрман.

Наконец, федеральные и региональные власти рассматривают возможность запрета основных организаций протестного движения, используя для этого спецслужбы. 5 декабря федеральный министр по делам семьи Франциска Гиффай призвала Федеральную службу защиты конституции (ФСЗК) ФРГ начать слежку за руководством Querdenken. По её мнению, движение из Штутгарта своими действиями «выражает антиконституционное мнение и планирует нападки на демократию». Тем самым правительство Германии признало, что не в состоянии противодействовать Querdenken политическими средствами. Единственным способом остановить антиковидное движение для неё является вмешательство спецслужб.

А 9 декабря было объявлено, что земельное подразделение ФСЗК по Баден-Вюртембергу классифицировало Querdenken 711 как «объект наблюдения». Наблюдение за общественно-политической организацией равнозначно признанию её деятельности антиконституционной. За её руководством и наиболее видными участниками может быть установлена слежка. В отношении самой организации могут осуществляться оперативные мероприятия. В случае, если по их итогам ФСЗК сможет доказать антиконституционный характер деятельности такой организации, она может быть запрещена по решению суда. При этом статусу «объект наблюдения» предшествуют ещё два: «объект проверки» и объект, «находящийся под подозрением». Получается, что движение Querdenken с момента своего создания в апреле 2020 г. находилось под пристальным вниманием немецких спецслужб.

За административным и силовым давлением властей на протестное движение скрывается факт потери правящей коалицией контроля за улицей. С момента проведения первых антиковидных акций в Берлине в апреле ни блок ХДС/ХСС, ни СДПГ не провели ни одного крупного уличного мероприятия в поддержку своего политического курса. В ответ на антикодиные демонстрации с их стороны не последовало ни шествий, ни маршей, ни митингов. Формально отсутствие правящей коалиции на улицах страны можно объяснить всё теми же ограничениями, введенными из-за коронавируса. Но такой аргумент был уместен лишь в период жесткой изоляции. Уже летом ХДС/ХСС и СДПГ располагали всеми возможностями для того, чтобы заявить о себе в уличном измерении политической жизни. Тем не менее, правящие партии на это не пошли.

Отказ от демонстрации своего политического потенциала на улице связан с тем, что правящая коалиция не способна мобилизовать своих сторонников для подобных мероприятий. ХДС и СДПГ ориентируются, прежде всего, на усредненного избирателя, который выражает свою политическую позицию лишь раз в несколько лет, как правило, в форме волеизъявления на земельных и федеральных выборах. Всё остальное время его политическая мобилизация затруднена. У электората правящих сил просто нет для этого соответствующей мотивации. Ситуация со сторонниками ХСС в Баварии аналогична. В результате правящая коалиция всё больше дистанцируется от уличной политики, предпочитая реагировать на новых общественно-политических игроков исключительно посредством репрессий и запретов.

Не случайно, что единственными силами, пытавшимися действовать на улицах на фоне антиковидного протеста и против него были левые радикалы, включая организации антифашистов. Не имеющие формальной связи с правящей коалицией, они, тем не менее, выступили на защиту проводимого коалиционным правительством курса в сфере борьбы с пандемией. Заявляя о своем намерении бороться с правыми радикалами, власти ФРГ в то же время де-факто опирались на радикалов левого толка. Другое дело, что потенциала последних для организации ощутимого противодействия силам коронаскептиков оказалось явно недостаточно.

 

10. Перспективы протестного движения

По состоянию на конец 2020 г. альтернативная политика в Германии находится на развилке. Перед ней есть два пути для дальнейшего развития. С одной стороны, антиковидные силы могут трансформироваться в полноценное политическое движение, по аналогии с гражданским протестом в ГДР 1988-1990 гг. В такой ситуации протест должен породить несколько новых политических объединений, способных бросить вызов «большим» партиям и действующей политической системе ФРГ в целом. С другой стороны, протестное движение может остаться в текущем формате ситуационных выступлений, стимулируемых единственным мотивом – ограничениями, введенными из-за коронавируса. В этом случае протест сойдет на нет после преодоления пандемии и её последствий.

Пока больше доводов к тому, чтобы антиковидные выступления развивались по первому сценарию. Власти ФРГ повторяют курс правительства ГДР. Протест игнорируется, подаётся в СМИ как маргинальное явление, протестные акции всё чаще запрещаются, а в отношении его субъектов нарастает силовое давление. Как показала практика Восточной Германии, такая линия способна лишь повысить политический тонус протеста и увеличить число недовольных действиями властей.

Обращает на себя внимание и политизация протеста. Если весной и летом уличные акции проходили под лозунгами отмены ограничений из-за коронавируса, то с осени всё чаще стали звучать требования отставки А. Меркель и федерального правительства. Симптомом политизации является и растущее вовлечение в протест АдГ, а также малых партий крайне правого толка. С апреля по июль участие данных игроков в мероприятиях коронаскептиков было ограниченным и персонализированным. Но с августа и особенно с ноября политические партии не скрывают своего присутствия на уличных акциях и демонстрируют поддержку действий протестующих. Более того, такие силы как «Правые» стараются войти в число движущих сил протеста.

Ещё один довод в пользу первого сценария - растущая институционализация антиковидного протеста. Наибольших успехов на этом поприще достигло движение Querdenken. Из группы штутгартских активистов оно постепенно становится общегерманским объединением. В этом плане баден-вюртембергское движение можно сравнить с такими партиями и организациями как «Новый форум», «Социально-демократическая партия в ГДР», «Союз 90», которые возникли в 1989 г. на волне гражданского протеста в Восточной Германии.

Наконец, обращает на себя внимание то, что выступления коронаскептиков, как и протесты в ГДР, носят преимущественно мирный характер. При этом они всё больше приобретают черты перманентного гражданского движения. Акции коронаскептиков, проходящие по субботам и воскресеньям, вызывают прямую ассоциацию с «понедельничными демонстрациями» 1989-1990 гг. своей регулярностью и привязкой к определенным дням. Причем с точки зрения продолжительности они уже превзошли протест в ГДР, который длился с сентября 1989 по январь 1990 г.

В то же время нельзя сбрасывать со счетов и второй сценарий, согласно которому альтернативное политическое движение не сможет выйти за рамки антиковидного протеста и дать осязаемый политический результат.

Во-первых, степень его институционального оформления всё-таки заметно скромнее, чем у гражданского протеста в ГДР. Если народные выступления в Восточной Германии породили сразу несколько игроков, некоторые из которых («Союз 90»), существует до сих пор, то из акций коронаскептиков пока вышли только Querdenken, «Сопротивление 2020» и «Коммуникационный центр Демократическое Сопротивление».

Во-вторых, антиковидное движение испытывает серьезную зависимость от фигур, оказывающих влияние на свою целевую аудиторию. Нельзя сказать, что к данной категории относится большинство протестующих. Но лиц, прислушивающихся к мнению микроинфлюенсеров достаточно много. Эта аудитория способна быстро поменять своё отношение к протесту, если их медийные кумиры в нём вдруг разочаруются или просто перестанут уделять внимание политике, сосредоточившись на других темах.

В-третьих, движение коронаскептиков, будучи «коалицией против», объединенной вокруг отрицательной повестки, лишено долгосрочных целей. Сам факт её возникновения в апреле 2020 г. был продиктован недовольством части германского общества введением ограничительных мер из-за пандемии. И своей основной целью движение ставит их отмену. Нельзя исключать, что с началом вакцинации от коронавируса у значительной части протестующих не останется мотивов для участия в уличных акциях. Да, можно ожидать недовольства вакцинацией. Но это также сугубо ситуационный мотив, не имеющий отношения к долгосрочной политической игре.

То, по какому пути пойдёт альтернативное политическое движение станет понятно в январе-феврале 2021 г. С 16 декабря в Германии был введен жесткий карантин, запрещающий проведение каких-либо массовых общественно-политических мероприятий. Он продлится до 10 января. А 27 декабря 2020 г. в стране началась массовая вакцинация от коронавируса SARS-CoV-2. Коронаскептики возобновят свою деятельность в условиях, когда власти перейдут от ограничений гражданских свобод к выработке у населения иммунного ответа на вирус. В таких условиях ковид-диссидентам предстоит либо продолжать действовать в рамках старой протестной тематики, сосредоточившись на критике вакцины от коронавируса, либо перейти к новой политической повестке.

Вне зависимости от перспектив альтернативного движения, оно оказало ощутимое влияние на германскую политику. Его значимость сводится к следующему.

Во-первых, протест вернул улицу в пространство политической жизни. Движение против ограничений из-за Covid-19 с самого начала сложилось именно как явление уличной политики. И последующее его политическое утверждение, вместе с ростом субъектного потенциала происходили в рамках уличного пространства. За время протестов население страны привыкло к тому, что острые общественно-политические вопросы могут быть рассмотрены на улице, а о несогласии с курсом правительства можно заявить посредством протестных акций. Более того, именно уличное пространство стало восприниматься как место выражения политической позиции немецкого народа. Теперь любой политический субъект ФРГ должен будет учитывать в своей деятельности фактор улицы.

Во-вторых, антиковидное движение ввело несистемные политизированные силы в легальное общественно-политическое поле. Рейхсбюргеры, правые радикалы, сторонники теории заговоров, ковид-диссиденты, «самоуправленцы» и др. – все эти категории до недавнего времени рассматривались германским обществом как политические маргиналы и сектанты. Такому восприятию содействовала их относительная малочисленность, разобщенность и взгляд на политику, идущий вразрез с мнением «больших» партий и традиционных СМИ. Движение против ограничений смогло объединить указанные группы и, за счет системы контр-информации, ввести актуальную для них проблематику в национальный общественно-политический дискурс. Нарративы альтернативной политики утвердились в общественном сознании. Точка зрения и политическая позиция тех, кто ещё недавно был за рамками политического поля была озвучена в масштабах страны. И германская элита уже не может оставить поднятые ими вопросы без ответа.

В-третьих, протест выявил основные способы широкой политической мобилизации социальных страт, включая те, что ранее были индифферентны к политике. В современных условиях мобилизация достигается, прежде всего, вокруг резонансной протестной повестки. Люди охотно участвуют в политических акциях, если они направлены против конкретных инициатив властей и правящих политических партий, с которыми они решительно не согласны. Кроме того, мобилизацию способны обеспечить медийные лица, оказывающие общественное влияние. Они сравнительно легко вовлекают в политическое действие свою целевую аудиторию, проецируя на неё собственный интерес к политике.