|
| 13 марта, 2018 | | | Читать на сайте издания |
Глава государства посещает Страну гор перед каждыми ключевыми для него выборами.
Неожиданный визит в Дагестан Владимира Путина накануне президентских выборов дал пищу для размышления не только аналитикам, но и большинству жителей Кавказа. С чем был связан этот визит? Почему именно Дагестан?
Президент России Владимир Путин во время рабочей поездки в Махачкалу провел встречу с исполняющим обязанности главы Дагестана Владимиром Васильевым, который рассказал о приоритетных проблемах региона и главных направлениях работы. Встретился глава государства и с жителями Дагестана.
Однако, кроме этих протокольных встреч, у визита Путина были более глубокие смыслы. О которых нам сегодня рассказывают Эдуард Уразаев, политический обозреватель «Эхо Москвы. Махачкала», Магомед Магомедов, специальный корреспондент газеты «Черновик» и Милрад Фатуллаев, главред РИА «Дербент».
Президент России Владимир Путин неожиданно посетил Дагестан за несколько дней до выборов. Как вы считаете, каковы истинные цели его визита? Почему именно Дагестан оказался настолько значимым для главы государства?
Что он уделил внимание нашей республике в своем плотном предвыборном графике? Особенно, учитывая, что ровно 20 лет назад именно после памятного визита в Ботлихский район Дагестана он начал свое восхождение во власть.
Эдуард Уразаев
Как видно из первой реакции на сообщение о визите, большинство в Дагестане увязывает визит Владимира Путина с предвыборной ситуацией и без глубокого политического анализа. Его вмешательства в «художества» Рамазана Абдулатипова ждали большинство дагестанцев как минимум с 2015 года.
Когда стала ясна пагубность политики Абдулатипова во главе республики. А теперь, когда дела у Владимира Васильева забуксовали, и по России в целом возникают сомнения, визит понадобился для предвыборной рекламы и сигнала региональным политическим элитам.
Но непосредственным импульсом к визиту послужили, на мой взгляд, два фактора. Первый – это прогноз прокремлевского Фонда развития гражданского общества о том, что в Дагестане ожидается одна из самых низких явок на голосование 18 марта.
Второй – это сообщение Фонда общественное мнение о том, что согласно данным опроса, проведенного 25 февраля, то есть после арестов в Дагестане группы чиновников во главе с экс-премьер-министром, чуть не половина россиян считает, что уровень коррупции в России выше, чем в большинстве европейских стран.
Более того, по мнению большинства, победить коррупцию в России в принципе невозможно! Поэтому визит в Дагестан призван воздействовать на колеблющихся избирателей и повысить как явку, так и долю голосов.
Естественно, что по итогам этого визита будет сказано о том, что мы вместе победили террористов, а теперь победим коррупцию. Что будет продолжена линия на наведение порядка, будет помощь из федерального бюджета и будет уделено больше внимания медицине и образованию.
Магомед Магомедов
Визит неожиданный. За 10 лет отсутствия первого лица в республике народ отвык от того, что республику может посетить глава государства. Сложно сказать, каковы истинные цели визита. Вряд ли это плотная работа с избирателями, потому что голоса дагестанцев от общего числа россиян несильно повлияют на ситуацию.
И мы привыкли, что независимо от нашей воли, математики в избиркоме рисуют необходимые результаты. Ситуацию надо рассматривать в другом ракурсе. Информационное внимание в стране приковано к Дагестану. Скандальная смена главы, аресты глав муниципальных образований, первых лиц республики.
На этом фоне все внимание активной общественности обращено на Дагестан. Появиться в Дагестане и показать, что новый глава Васильев пользуется реальной поддержкой Путина. Надо понимать, что этот визит для укрепления позиций Васильева и демонстрация того, что Дагестан – часть большой страны, на которую возлагают надежды.
Военный форпост на побережье Каспийского моря, переоценка Дагестана на логических путях между Востоком и Западом. У нас любят вспоминать 1999 год, когда Путин прибыл в Дагестан, полюбил этот край и дагестанцев. Это то, чем любят кичиться, пока других достижений нет.
Владимир Путин не посетил юбилей в Дербенте. Но по проспекту Расула Гамзатова в Махачкале 10 минут погулял. Он это сделал при Владимире Васильеве. Его полная политическая поддержка и есть основной вектор его визита.
Милрад Фатуллаев
Несмотря на то, что самые роковые события последних десятилетий происходили в Чечне, все же никто из экспертов не сомневается в том, что ключевым во многих отношениях регионом Северного Кавказа является Дагестан. Дагестан – самый крупный регион Кавказа в плане численности населения, многонациональности, многоконфессионалльности.
Далее, в этот сложный региона был отправлен главой генерал, силовик, входивший в руководство федерального МВД, пользующийся личным доверием главы государства Владимира Путина. Оттого политике Васильева в таком сложно регионе, как Дагестан придается федеральное звучание, масштаб и смысл.
Насколько верными могут оказаться предположения, что именно с Дагестана Путин может начать полную перезагрузку политической модели Кремля по управлению регионами? И в чем могли бы заключаться особенности этой модели?
Эдуард Уразаев
Вы знаете, тема распространения опыта антикоррупционной борьбы в Дагестане на всю Россию возникла не сразу, а после того, как в республике и в остальной России заговорили о том, что куда смотрела Москва раньше и что надо начинать с федеральных чиновников, покрывавших подозреваемых в коррупции лиц.
Федеральные власти тогда подключили группу политологов, которые стали объяснять российской общественности, что в Дагестане обкатывается модель, которая будет использована для зачисток федеральных и региональных органов власти по всей стране после выборов. Мол, примерные посадки руководителя Республики Коми, Кировской области и Сахалина не помогли, а потому начата более масштабная кампания.
Насчет изменения политической модели взаимоотношений Федерального центра с регионами вопрос спорный, поскольку руководители республик, краев и областей и без того находятся почти под полной зависимостью от Кремля, исключая особый статус Чечни, Татарстана и Кузбасса.
Но в то же время понятно, что в пироге распределения денег и имущества доля региональных властей уменьшается, соответственно, их политическая и экономическая значимость тоже. Поскольку это уже привело к усилению аппаратных методов и забросов компромата в политической борьбе, то следует ожидать еще больших масштабов их использования. Это расшатывает систему управления изнутри, что мы наблюдали в СССР в 70-80-е годы и знаем чем закончилось.
Проблема в том, что вместо перекрестного ведомственного контроля федеральных структур друг за другом для того, чтобы те в свою очередь действовали строго в соответствии с законодательством и более квалифицированно, Кремль просто запугивает региональные и муниципальные власти. Но этого мало для борьбы с коррупцией и повышения эффективности региональных и местных властей.
Магомед Магомедов
Перезагрузку политической модели Путин уже начал. Руководство Дагестана уже не назначается из представителей местной элиты. Всегда у нас в республике назначался глава, учитывая национальный фактор. Теперь мы видим модель, при которой два руководящих поста заняты варягами.
Дагестанская элита вместо того, чтобы заявить, что хотелось бы вернуться к старой модели, она молчит и кивает. Таким образом, перезагрузка политической модели по управлению регионами запущена с Дагестана, с самого проблемного региона. Васильев в этой модели – антикризисный управляющий.
В чем особенности модели? Скорее, речь об унификации, о стремлении превратить Дагестан в стандартный среднестатистический регион, где тихо, спокойно, более менее действует закон и местные элиты не претендуют на исключительность своего положения в сравнении с другими регионами.
Милрад Фатуллаев
Последние события вокруг России, в том числе и международного уровня – в Сирии, на Украине, рост влияния Китая – а также рост внутренних проблем в стране – коррупция, замедление экономического роста приводят Кремль к осознанию того, что нужно искать внутри страны новые опорные точки для того, чтобы выстоять перед лицом этих угроз.
Эти точки опоры внутри страны могут появиться только в ходе системных преобразований в ключевых регионах. Дагестан как раз и является одним из таких ключевых регионов для России. В случае успешной реализации модели преобразований в нашей республике эта модель может быть перенесена и на другие регионы России.
В 1999 году Дагестан в едином порыве дал отпор боевикам, вторгшимся в республику со стороны Чечни. И тогда Дагестан ставили в пример всей стране. Почему же за неполные 20 лет, прошедшие с того дня, как Дагестан дал отпор боевикам, наша республика не смогла дать такой же отпор коррупции?
Почему наше общество отбило атаку внешнего врага, но проиграло врагу внутреннему? Почему в борьбе с коррупцией, расхищением бюджетных средств и ежедневным унижением дагестанцев, наше общество не смогло проявить такой же решимости и отваги, как в отпоре боевикам?
Эдуард Уразаев
Ситуация с коррупцией сложная по всей стране и внутренних сил для борьбы с ней в других регионах тоже не находится. Рыночная экономика способствует атомизации общества, тогда как политические элиты чувствуют общие интересы. А героический пафос у дагестанцев периода 1999 года был направлен на понятного внешнего врага.
Тогда как коррупция – враг внутренний и коварный, прикрывающийся групповыми интересами и связями в верхних эшелонах власти. Сказались как объективные обстоятельства – последствия ухудшения социально-экономической ситуации и криминализации власти и общества в 90-е годы, так и субъективные.
А именно, отсутствие политической воли, негативный кадровый отбор в правоохранительных и региональных органах власти. В Дагестане это усугубляется разноплановостью интересов жителей, вызванных экономико-географической и этнополитической мозаичной структурой республики.
А элиты находят общие интересы, в том числе в коррупции. Но общие интересы элит против сильной внешней силы в виде правоохранительных органов бессильны, а в глазах народа они дискредитировали себя своим прежним поведением.
Магомед Магомедов
Дагестан после 1999 года ставили в пример, как республику смелых, самоотверженных бойцов, которые встали на защиту суверенитета страны. Одно дело воевать за какую-то цель, другое дело – строить экономику, распоряжаться собственностью, быть честными в торговых сделках и т.д. Это разные плоскости.
Мы помним годы, когда буйным цветом процветала коррупция. Это не ставилось в пример, но отчеты аккуратно хранились в нужных папках. Никто вооруженные народные массы против коррупции не мобилизовывал. Отпор коррупции не получилось дать хотя бы потому, что в нашей стране в целом власть сильно централизована.
Те, кому власть делегировала отдельные полномочия, монетизировали свои полномочия. Это надзорные службы, силовые структуры и другие. Потому что за ними фактически не было контроля. Наше общество не смогло сорганизоваться против коррупции, потому что против системы идти трудно.
Как обычному колхознику или даже журналисту доказать, что какой-то высокопоставленный чиновник в силовой структуре коррупционер? И при наличии доказательств не факт власть среагирует должным образом. Сейчас эти процессы идут, потому что произошла смена власти, новый руководитель должен укрепиться.
Старые элиты должны быть загашены. Ведь не всех коррупционеров забрали. Общество не смогло сорганизоваться против системы, оно не знает механизмов борьбы с системой. Одно дело, когда ты абстрактно воюешь с коррупцией, другое дело, когда к тебе поступают ночные звонки с угрозами за гражданскую активность.
Быть отважным в одиночку очень тяжело. Поэтому у общества ничего не получилось. Для борьбы с коррупцией нужны системные решения, конкуренция политических групп, идей и лидеров, нужны свободные выборы. Только в этих условиях можно малыми силами бороться с коррупцией.
Милрад Фатуллаев
С момента развала СССР Дагестан был оставлен на произвол судьбы. Россия тогда на самом деле, как чуткое руководство из Москвы, ушла из республики. Оттого Васильев и говорит, что с его приходом к руководству Дагестаном, в республику вернулась Россия. Оттого, политика по наведению порядка в Дагестане со стороны Кремля запоздала лет на 15.
Москва все эти годы была занята борьбой с сепаратизмом, экстремизмом и терроризмом на Кавказе. Затем она оказалась занята Украиной и Сирией. И на Дагестан все эти годы не хватало сил и времени. Кроме того, есть фактор и антикавказского лобби в России, которые целенаправленно сдерживают творческий и созидательный потенциал Кавказа.
Выдавливают его на периферию политической жизни России, чтобы Кавказ не мог в полной мере расправить свои крылья. Сегодня же перед страной встают новые угрозы, для ответа на которые России необходимы глубокие экономические преобразования и перезагрузка политики управления регионами. И Дагестан в этой парадигме является одним из ключевых регионов России.
Путин с 1999 года черпает силы в Дагестане. Второй раз отсюда запускается перезагрузка всей России
