http://rugrad.eu:Владимир Абрамов: Решение «Проблемы–2016» выглядит как разовая мера, а не системная
Калининградский политолог рассказал RUGRAD.EU о том, как регион вновь стал «ракетным пистолетом у виска Европы», а Николай Цуканов оказался на коротком «поводке», и почему существование областной Думы утратило смысл.
— Можно ли говорить, что к настоящему времени изменилось отношение федерального центра к Калининградской области?
— Главное изменение у нас — это нехватка денег у федерального правительства, и, исходя из этого, мы можем ожидать сокращение тех средств, которые нам были обещаны. Равным образом как и активизацию попыток найти у нас какую-нибудь не янтарную комнату, а вот эту черную дыру, куда уже четверть века, как рассказывают московские экономисты, утекает всё национальное богатство. Попытки таких действий уже есть, типа рассуждений о неэффективности калининградской ОЭЗ. Я уже устал повторять вслед за многими моими коллегами, что задачей Калининградской области было предотвращение социального взрыва на фоне массового обнищания населения, и, когда люди говорят, что у нас не получились Сингапур или Гонконг, я отвечаю, что у нас Косово не получилось. А то знаете бизнес — давили бы друг дружку и на органы продавали бы в западные клиники. Так что стране тяжело, бюджету тяжело, нам тоже будет тяжело.
— Насколько эффективным вы видите предложенный вариант решения «Проблемы–2016»?
— Я пока вижу теоретический механизм и, честно говоря, с некоторой опаской жду 1 апреля, когда он должен заработать. Я, во-первых, боюсь, что он сразу не заработает. У нас такая изумительная страна, что только шпионов у нас ловят день и ночь, а вот что-то нормальное сделать — надо подойти, пнуть, снова пнуть, и тогда колесики начинают вертеться. Изначально меня, конечно, изумлял размер компенсации в 60 млрд руб. — это худо-бедно полтора годового бюджета области. С учётом того, что у нас всё сокращается, 10 % — это так, минимальный размер сокращения. Я боюсь, что 60 млрд руб. не хватит. Но желательно вообще что-то увидеть. Если удастся получить хотя бы 30 млрд руб. — это уже большое достижение. Ну а потом надо посмотреть, как это скажется на экономике. Да, пока это всё напоминает страховочный парашют, чтобы в 2016 у нас на улицы не были выброшены десятки тысяч людей, не построились бы в колонны и не пошли бы разметать всё к чертовой матери. Роль парашюта — да, но деньги получит бизнес. Поэтому надо проследить, чтобы этот бизнес не реализовал замечательную концепцию увода денег в офшоры, а персоналу — кукиш с маслом. Но и есть вопрос на перспективу. Понятно, что за 9 месяцев провести нормальную реструктуризацию даже такой локальной экономики, как калининградская, нельзя. Больше всего волнует: а в 2017 году будут деньги? Если их не будет, тогда получается, что мы перенесли по календарному графику социальные издержки отмены таможенных льгот. На самом деле серьёзная трансформация — это минимум 5–7 лет. Просто производственный проект имеет не меньший срок реализации, если, конечно, марихуану не выращивать на продажу. Этот момент — самый серьёзный, потому что пока решение о компенсационном механизме выглядит как разовая мера, а не системная. Нет сомнений в том, что бюджет 2017 года будет формироваться ещё тяжелее.
— Если говорить о международной сфере, то как в текущей ситуации на уровне области выстраивать взаимоотношения с властями соседних регионов Литвы и Польши?
— Никак. В предыдущие десятилетия получилось так, что на севере, с Литвой, у нас плохие отношения, с Польшей — нормальные, рабочие. И наоборот — на юге какой-нибудь Качиньский приходит к власти, и начинается временное обострение русофобии, а с литовцами зато деловые контакты. Вот уникальность нынешней ситуации в том, что у нас по периметру у власти находятся правительства, проводящие активную антироссийскую политику, которая мотивируется не столько какими-то конкретными проблемами, сколько идейно-политическими. А это, как и любая вера, гораздо сложнее. Сложно говорить о прагматике и каких-то интересах с людьми, которые считают тебя исчадием ада. При этом я вижу, что на локальном уровне муниципалитетов, субрегионов в Польше и Литве есть большое желание сотрудничать. Но и Польша, и Литва являются уникальными государствами, поэтому все эти запросы на развитие сотрудничества и их реализация будут зависеть от воли национальных правительств. А пока, если посмотреть на предвыборные графики соседних стран, раньше 2018 года ждать улучшения отношений с Литвой бесполезно. Что касается Польши, то это 2019 год — и то в случае смены правительства и если берем за константу то, что отношения в целом России и Запада не станут ещё хуже, что нам никто не гарантировал.
— На ваш взгляд, милитаризация Калининградской области будет усилена?
— Мы вернулись к роли ракетного пистолета у виска Европы. Все это понимают и с той стороны, и с этой стороны. Те меры, которые принимаются в ответ силами НАТО, являются при этом самым убедительным доводом для наращивания потенциала калининградского оборонительного района и наоборот. Вот это и называется бесконечной спиралью, когда каждая из сторон говорит о своём диком миролюбии, но при этом наращивает арсеналы.
— Можно ли считать, что результаты выборов губернатора в 2015 году открывают Николаю Цуканову возможность проводить собственную внутреннюю политику?
— Собственную политику в регионах России имеют возможность вести буквально несколько человек: Рамзан Кадыров, Аман Тулеев и деятели в Татарии. Включать ли в этот перечень питерского и московского градоначальников — вопрос спорный. Всё.
Дело в том, что этот небольшой список, в силу разных причин, вошли люди, которые имеют большую степень свободы. Все остальные российские губернаторы, переизбираемые или нет, вне зависимости от их личных качеств, находятся в очень ограниченном положении. Настолько короткий поводок, что здесь пока собственная серьёзная политика невозможна, что не исключает попыток и желаний как-то разрулить ситуацию на региональном уровне с учётом своих мнений. Но надо помнить, как только локальная деятельность приводит к каким-то громким публичным скандалам, не говоря уже о росте напряженности внутри элиты, Кремль будет реагировать на это ещё быстрее, чем раньше. Настолько сложная социально-экономическая ситуация, настолько всё находится под давлением — никто не знает, с чего всё начнется. Поэтому такая оперативность, и гибкость, и жёсткость. А вдруг это окажется той каплей, которая переполнит чашу народного терпения. В конце концов, 300-летняя династия Романовых пала жертвой увольнения 14 слесарей и отсутствия в магазинах Петрограда чёрного хлеба, который был дешевле белого на 5 копеек. Поэтому региональные движения всегда будут находиться под контролем центра.
— Что вы скажете о кадровых решениях в правительстве Калининградской области? Раньше Николай Цуканов набирал людей из муниципалитетов, теперь не редки случаи, когда уволенные областные чиновники отправляются руководить муниципальными образованиями. Насколько такая практика оправдана?
— В принципе, циркуляция элит — это признак их жизнеспособности. Если человек пожизненно находится на одном месте, даже если он изначально был гением всех времен и народов, а потом усугубил свои прекрасные качества блестящим опытом, неизбежно замыливается взгляд. Он начинает работать по стереотипам и клише, а ситуация меняется — она не будет тебя ждать, пока ты не поумнеешь. Поэтому движение кадров — всегда хорошо. Другое дело, что тут тоже не надо доводить процесс до уровня балагана, чтобы человек, не успев посидеть в кресле, тут же заменяется другим. Вообще вопрос кадров не только для нашего региона, но и для России в целом является одним из главных вопросов нашего развития. Как говорил товарищ Сталин, «кадры решают всё». И необходимость кадрового обновления, притока свежих сил, становится с каждым годом всё актуальней. Насколько это эта потребность реализуется у нас в области? Я считаю, что пока недостаточно. Местами присутствует тасование старой колоды без притока необходимых новых, интересных кадров с точки зрения управленческого опыта и возможностей.
— Губернатор Калининградской области в очередной раз занял низкую позицию в итоговом рейтинге эффективности глав регионов, составленным ФоРГО. Чем можно объяснить такие результаты?
— Имело место некое количество публичных скандалов в 2015 году, и эксперты, особенно эксперты не местные, черпающие информацию о нашем регионе в основном из СМИ, так на это среагировали. Например, на бесконечные истории с нашим стадионом. Как говорится, в этом нет ничего смертельного, если устойчивая тенденция не сохранится.
— В чём будет заключаться особенность предвыборной кампании 2016 года?
— Для страны в целом особенность состоит в том, что впервые за многие годы у нас будет то, что называется «три в одном». Это общая федеральная кампания в седьмую Госдуму, в нашем регионе на неё накладывается кампания по выборам в шестую областную Думу, ну и плюс локальные кампании, из которых наиболее крупная, сопоставимая, по-моему, с той же областной, — это городской совет Калининграда. Другой момент — это возвращение одномандатных округов. Безусловно, их отмена негативно сказалась на качестве российской партийной системы: она сильно «посерела». И, к сожалению, чтобы из этой серости выбиться, значительная часть наших действующих российских парламентариев пытается идти путём бессмертного Жириновского, занимаясь политической клоунадой. Это ещё больше дискредитирует представительную власть в нашей стране. Люди, по большому счёту, не совсем понимают, зачем такая власть нужна. Они понимают: президент, губернатор, мэр — все бьются за канализацию, чтобы трамваи ходили, зарплаты выплачивались — всё понятно. А эти чего делают? За такую же зарплату. И когда вносятся бесконечные законопроекты о запрете кед и кружевных трусов или еще какая-нибудь дурь, явно связанная с попыткой получить свои 15 минут славы, — это дискредитация полнейшая. Одномандатники теснее связаны со своими избирателями, то есть у них больше степени свободы в отношении федерального руководства, потому что, когда Госдума формировалась только по партийным спискам, чем-то недовольных курсом партии просто вышибали и всё. Одномандатника таким образом не снимешь, и это уже хорошо. Это означает, что депутатский корпус будет формироваться не только силами партийного аппарата, когда выбирают не самых ярких, а самых лояльных. Для того, чтобы попасть в Думу по одномандатным округам, надо уже будет хоть какой-то личностью, но быть. Ещё один момент, который будет воздействовать, — это социально-экономический фон. Никаких нет сомнений в том, что за оставшиеся семь с половиной месяцев ситуация в экономике лучше не станет. Никто уже таких иллюзий не строит. Уровень жизни людей снижается. Как-то это с 2000 года росло и росло, 2014 год — это прекращение роста, качание на нуле, а с декабря прошлого года пошёл обвал. Люди это чувствуют, у них копится напряжение. Надо это напряжение куда-то вливать, иначе люди с ума сойдут. Да, телевизор подсовывает им то, пожалуйста, Турцию ненавидьте, то национал-предателей, то Америку — всё это глупость, по большому счёту. Непосредственная практика показывает, что не Турция, ей-богу, виновата в наших экономических проблемах. Для партии власти ситуация объективно сложная. И также объективно ситуация создаёт большие возможности для оппозиции. А вот как они воспользуются? Объективный фон сам собой не реализуется. Даётся шанс, но, чтобы он превратился в реальность, за это надо бороться. Тут у меня, конечно, большие сомнения. Я никогда не был пылким поклонником российских политических партий, по большому счёту, я их и партиями-то серьёзно не считаю. Так что здесь, с одной стороны, есть интересные, нестандартные моменты, но всё упирается в субъективный фактор.
— На каких выборах у оппозиции будет больше шансов?
— Прежде всего на тех выборах, которые идут по партийным спискам. Это однозначно. У нас и в горсовете половина будет по партийным спискам, и в Облдуме половина, ну и в Госдуме тоже. Партийные списки дают возможность голосовать по идейно-политическим представлениям, отвлекаясь от личности. Это шанс для партий. Кроме того, в мажоритарном округе можно победить, набрав меньше половины голосов, просто собрав относительное большинство. А все остальные голоса как бы теряются, брошены мимо. При голосовании по партийным спискам всё, что превысило 5 %, учитывается. То есть для тех 14 партий, которые имеют возможность попасть в бюллетени, минуя необходимую процедуру сбора подписей, появляются шансы. Тем паче, что компании «три в одном» на региональном и локальном уровнях людям, которые попали в партийные списки на первые три строчки, вообще делать ничего не надо. За них работает бренд, телевизор. Понятно, что человек, предположим, голосующий за КПРФ на федеральных выборах, берёт другой бюллетень и за неё же голосует на региональных и местных. При всей шизофреничности политического сознания россиян сложно представить, что на этих выборах избиратель одновременно проголосует сразу за несколько партий при формировании Дум и совета различных уровней.
— Какие партии имеют возможность составить конкуренцию «Единой России»?
— С точки зрения общего объективного фона лучший шанс у левых партий. Люди беднеют, а тезис «отнять и поделить» у нас из века в век очень популярен. В нынешней ситуации он ещё актуальнее. Но как воспользоваться этим — опять же вопрос. Мы видим, что та же КПРФ умудрилась с 2011 по 2015 год куда-то деть половину электората в регионе. Я не думаю, что так резко повысилось благосостояние калининградцев. Тем паче, что на выборах 2011 года у нас сплошь и рядом за КПРФ голосовал средний класс. Получается, за прошедшие 4 года партия показала, что она не сильно активно работает с потенциальными избирателями. Я бы рекомендовал присмотреться к левым партиям второго ряда, если не третьего: «Коммунисты России», «Партия пенсионеров за социальную справедливость», там ещё как бы социально-патриотическая «Родина», выступающая за государственный национализм с распределительным уклоном. Вот этот левый фланг имеет потенциальное преимущество.
— В Калининграде и ещё в нескольких муниципалитетах будут выбирать депутатов сразу трёх представительных органов. Какие трудности с этим будут связаны?
— Избиратели получат на руки по 6 бюллетеней — по целой «пачке». Это, конечно, абсолютный кошмар, на мой взгляд. Я не совсем понимаю, как дальше будет с точки зрения распределения, все ли будут соваться в одну урну или это будут урны федеральная, региональная и городская, что было бы логичней, иначе я не представляю себе работу несчастных членов избиркома в ночь после выборов. У нас, по-моему, и такого опыта не было, поэтому интересно посмотреть, что будет 18 сентября, чтобы увидеть, насколько такая элементарная проблема просчитана. Не говоря уже о том, что, чем больше голоса считают и перекидывают пачки, тем больше теоретическая вероятность, что что-то там потеряется или, наоборот, положится.
— Сможет ли такая ситуация запутать избирателей и снизить явку?
— Явка, я думаю, будет очень высокая. У нас до сих пор на местных и региональных выборах явка была до 52–53 %. На федеральных думских — где-то около 55 %. Я думаю, что ниже этого явка, в принципе, не может быть — раз. Потом, когда человеку плохо, он на кухне гундит и водку чайниками пьёт, мы даём ему возможность как-то выразить своё мнение, сходить и написать «Идите вы русским путем» посреди бюллетеня. В период кризиса явка обычно выше, где-то она под 60 % может подпереть. У нас на глазах зеленоградский пример. Я-то, честно говоря, думал, что, если выборы проводить за три дня до Нового года, то никто туда не пойдёт, потому что все уже бегают по рынкам и готовятся делать оливье. И то, что даже в такой ситуации явка была выше 50 %, это некий индикатор.
— Как вы оцениваете работу сенаторов от нашего региона?
— В Совете Федерации нас представляет «летучий голландец» Ткач — человек, который за 10 лет пребывания на данной должности целых, по-моему, 4 раза к нам приезжал и, естественно, очень «много» сделал для региона. Его соратник — господин Власенко — он всё-таки местный, что уже плюс, и какими-то инициативами выделялся. Но Совет Федерации — это не выборный орган, а черте знает что — пародия на верхнюю палату конгресса США. И в нынешней структуре власти у него даже законосовещательных полномочий нет. Единственное, что у меня при упоминании Совета Федерации всплывает, — то, как они хором, как суслики, встают и голосуют за Крым, ввод войск в Сирию или ещё чего-нибудь. Такое единодушие начинает напрягать. Потому что если они такие единодушные, то зачем они нам нужны?
— А что можно сказать о представителях Калининграда в Госдуме?
— Что касается другой палаты, то при её формировании по партийным спискам госпожу Бурыкину и господина Жукова называть калининградскими представителями можно достаточно условно. Они что-то там делают, было принято решение о компенсации чего-то там нашему бизнесу в результате бесконечного изменения правил игры федеральным правительством. Но население их никак не воспринимает своими представителями. И не видно, кстати, чтобы за 220 дней до выборов эти депутаты стали бороздить просторы янтарного края, напоминая о себе. Вероятно, они понимают, что по одномандатному округу они здесь не проходят.
— С какой целью федеральный центр разделил регион на два одномандатных округа на выборах в Госдуму в 2016 году? При этом впервые практически пополам «разбит» областной центр.
— Разделили потому, что почти 800 тыс. избирателей — это для одного округа очень много. Это было много ещё раньше, но, к счастью, у нас население продолжает монотонно за счёт механической миграции расти — тут уже никуда не уйдёшь. Вопрос в другом, и он не только калининградский. Ведь ни одна из 81 региональных столиц не удостоилась отдельного избирательного округа в Госдуму. Это известная модель — джерримендеринг, — родившаяся, когда где-то в Массачусетсе замечательный трудящийся губернатор, используя самые невообразимые лекала, так «нарезал» избирательные округа, чтобы нигде чёрные не были большинством. В данном случае идея та же самая — чтобы нигде жители областного центра не были большинством, ибо именно в регионах областные столицы, столицы провинций — это естественные центры концентрации не только индустрии, капитала и культурной жизни, но и центры проживания оппозиции. Ну где ещё оппозиции жить в Красноярском крае, как не в Красноярске? В Подкаменной Тунгуске, где между стоянками 200 км? И вот таким элегантным маневром недовольного горожанина решили перемешать с селянами, жителями малых городов, которые информацию получают по двум каналам телевидения, у которых главный тезис — «только не было б войны», у которых образование ниже, чем у горожан, уровень зависимости от вертикали власти выше. Они всегда голосуют за власть, под каким бы флагом эта власть не реализовала бы свои гениальные идеи. Вот так у нас и получились замечательные округа, которые тянутся от Ленинградского района Калининграда до Нестеровских и Краснознаменских болот.
— Кого мы можем увидеть в списке кандидатов по одномандатным округам?
— Кого угодно, честно говоря. Потому что в формате, когда округ — половина области, выборы не проводились очень давно. Также наши политтехнологи — они же 13 лет буквально на мышах тренировались: на выборах в областную Думу и горсовет. Выборы в областную Думу — это максимум 40 тыс. избирателей, а выборы по такому округу — это минимум 370 тыс. Это тот самый момент, когда количество может перерасти в качество. Тем более, что округа делятся на две абсолютно разные части: город и село. Тактически так проводить одну и ту же кампанию невозможно, потому что актуальное для селян в городе не пройдёт и наоборот. Не говоря уже о том, что такой формат под 400 тыс. избирателей требует больших вложений. Это тоже отсекающий фактор. Если кандидат гол как сокол, он просто технически кампанию не «возьмёт». Он может быть прекрасен, программа его изумительна, хотя их никто у нас не читает, но он свой образ не донесёт до потенциального потребителя. До поры до времени будут, естественно, некие вбросы. Во-первых, для зондажа общественного мнения — проверить, как активное меньшинство в лице этих блогеров, журналистов, других участников политического процесса среагирует на те или иные фигуры. Такая разведка боем, что важно и для лиц, которые принимают решения, потому так как совершенно очевидно, вопрос о том, кто пойдёт по федеральным одномандатным округам, может быть поставлен в Калининграде или, например, Ростове, но окончательно всё будет утверждаться в Москве, где тоже заинтересованы в том, чтобы партия власти не проиграла в одномандатных округах. Ориентировочно до мая будет такое вот движение духа. Кого уже только ни называли: естественно, действующих депутатов Колесника, мирамистинового фабриканта Горохова, и Георгий Валентинович Боос упомянут был. С последний вариантом было бы весело, подбодрили бы избиратели, которые 5 лет назад не донесли ему мандарины. Появилась бы, так сказать, возможность завершить операцию. Возможны и другие фигуры, но проблема в том, что тех людей, которые на слуху за пределами политтусовки, очень мало. Поэтому тут надо будет решать задачу первого уровня — узнаваемость кандидата, а только потом переходить к его популяризации. Ставить всю кампанию с ног на голову или совмещать два этапа по принципу «Вали кулем, потом разберем» чревато неожиданностями.
— Представители оппозиции способны избраться в Госдуму по калининградским округам?
— Что касается оппозиции, в чем прелесть одномандатных округов — на них можно победить, не получив большинства. Вот есть, условно говоря, кандидат от власти Иван Иванович Иванов и пять-шесть кандидатов от различных видов оппозиции. Допустим, эти пять-шесть замечательных людей получают в совокупности 60 %, а Иван Иванович получает 40 % и побеждает. Потому что наши оппозиционеры договориться не смогут даже перед расстрелом. И от того, что бывает в более зрелых государственных системах, когда происходит взаимное снятие, чтобы не распылять электорат оппозиционный — вот этого в России вообще и в Калининграде в частности не будет, я боюсь, ближайшие лет 15. Необходима смена политических поколений, по-моему, даже не одного. Аналогичным образом всё пройдет и в одномандатных округах низшего уровня. Оппозиция на выборах на одномандатных округах борется не с властью, а друг с другом. Объяснить это оппозиционерам теоретически можно, а практически добиться какого-то согласования нельзя. И никакие данные социологии никого ни в чем не убеждают. У нас слишком много генералов в политике и очень мало солдат. А генерал — он по природе существо неуступчивое.
— Насколько была заметна в политической жизни региона работа областной Думы пятого созыва?
— Когда областная Дума в порыве лоялизма провела не то харакири, неудачное сэппуку, не то обрезание, отказавшись от своих полномочий, то последние 10 лет существование данного органа во многом утратило смысл. Я, конечно, не вспоминаю времена, когда областная Дума бодалась с губернатором Горбенко, а он ей в ответ не выплачивал жалование 11 месяцев в 1998–1999 годах, или когда при адмирал-губернаторе Егорове происходили бурные дискуссии по поводу утверждения тех или иных вице-премьеров, но говорить сегодня про какой-то КПД сложно. Наша областная Дума пошла по пути старших товарищей и превратилась в отдел по утверждению предложений правительства Калининградской области. Отсюда и её судьба, и рейтинг. В этом плане зачем нам 40 депутатов? Троих можно оставить.
— Сложившаяся в региональном парламенте ситуация может измениться?
— Всё ведь решают люди. Это не было каким-то требованием федеральных властей отказаться от своих полномочий. Это было действие навстречу нашему любимому московскому варягу. Если придут другие депутаты и они захотят ситуацию поменять, то они её поменяют. Никто им не помешает. В политике очень много зависит от личных волевых качеств. Ты хочешь бороться — пожалуйста. Не хочешь — превращаешься вот в такую вещь в себе: красивый статус, низкий рейтинг.
— Насколько было ощутимо доминирование фракции «Единой России» в городском совете? Ведь в последние годы в калининградском представительном органе власти не обходилось без противоречий.
— Надо иметь в виду, что «Единая Россия» тоже партией не является. С одной стороны, это фан-клуб президента Путина со всеми вытекающими. Отсюда основная масса активного бизнеса, которая считает необходимым для себя какое-то политическое представительство, и идёт в «Единую Россию», потому что это и есть те самые вложения в политику, которые могут окупиться. Поэтому, с другой стороны, сама «партия власти» — это мозаика из различных неформальных альянсов, союзов, которые действительно выполняют волю Кремля, но на земле у них разные вопросы, которые они решают в порядке активной жизни под ковром. Иногда из-под этого ковра что-то вываливается, и все с удивлением узнают, что там такая напряжённая борьба. Не был исключением в этом отношении и калининградский горсовет с 2006 года. Наблюдатели регулярно находят в нем группы строителей, автоперевозчиков и представителей рекламного бизнеса, которые потихонечку решают проблемы «своих» секторов, перетягивают друг у дружки маленькое бюджетное одеяльце в пользу «своих» округов.
— Сентябрьские выборы изменят расклад сил?
— Следующий горсовет, однозначно, будет пестрее. Но это не означает, что он будет лучше как орган власти. То, что сад разнообразен, не означает, что плоды в нём вкуснее, как и здесь. То, что будет громче, шумнее, не обязательно приведёт к повышению эффективности. Хотя, в принципе, может, потому что явно туда пройдут представители сразу нескольких (минимум 4, если не 5) партий, и это усилит идейно-политическую внешнюю борьбу. Посмотреть на это будет интересно, а что выйдет с эффективностью — другой вопрос.
— С чем столкнутся кандидаты от «партии власти» в связи с изменениями системы выборов, а также границ и числа одномандатных округов?
— Было 27 округов, в 25 из них были представители ЕР. Тот, кто раньше шёл на переизбрание, имел в своём округе действующую сеть из людей, которым он реально помог решить их проблемы. Если такая деятельность была эффективной, а сами депутаты не лежали пять лет на печи, люди видели, что они там что-то делают: тротуары, детские площадки... Ведь нашему человеку от власти много не надо. Уже благо, когда власть не залезает к тебе под одеяло, в кастрюлю и в кошелёк, а когда она ещё делает что-то полезное — так это вообще прелесть. Проведённая «перенарезка» округов ситуацию изменила. Получается, что в самом оптимальном случае, когда объединили два округа, у тебя есть сеть в одном из них, на неё ты можешь опереться. А для электората из присоединенной части ты никто и про тебя ничего не знают. Получается такая композитная тактика: старым избирателям напоминать, что ты сделал хорошего, а с новыми бороться за их привлечение. Плюс мест 14, а депутатов 25. Как ни крути, 11 лишние в этом раскладе. Вопрос, кто в этом случае лишний? Короткие спички тянуть, чтобы никому не было обидно? Там бы, конечно, проводить соцопросы, выяснять, у кого рейтинг выше, но для реализации этого идеального теоретического варианта, необходимо, чтобы с этим согласились. Роль партийной конкуренции обострилась, но посмотрим, к каким результатам это приведёт.
— В нынешнем составе городского совета Калининграда появятся претенденты на вылет?
— Обязательно. Сейчас мы имеем 27 одномандатников. 13 из них всяко не будут избираться по одномандатным округам. Все 13 в партийные списки не войдут, потому что проходная часть партийных списков даже для крупных партий — три-четыре места. Я думаю, что примерно наполовину обновится горсовет. При этом у лидеров партийных списков нет задачи привлечь внимание к партии. То есть не обязательно ставить во главе городского партийного списка очень популярную фигуру, для этого всё сделано на федеральном уровне. Отсюда есть возможность, условно говоря, поставить на проходные места приятных людей, авторитетных, но не очень раскрученных.
— Возможно ли, что кто-то из «выбывших» городских депутатов пойдёт в областную Думу?
— А зачем? «Что ищет он в стране далёкой, что кинул он в краю родном?» В областную Думу логично уходить, если у тебя региональные интересы, выходящие за пределы области. Хотя примеры того, как люди ушли из городского совета в областную Думу есть. Рудников, Ган, Мусевич — они в городском совете были яркими звездочками. Сказать, что они такими же яркими остались в Облдуме, нельзя. Рудников — да, но у него есть дополнительный ресурс в виде газеты. Такая рокировка не несёт особый практический смысл, разве что статус. А вот рокировка из областной Думы в федеральную, безусловно, имеет смысл, так как это реально более высокий статус: есть шанс побегать по коридорам власти, за пять лет что-то себе набегать и продолжить карьеру на федеральном уровне.
Текст: Евгений Уразбаев
