Как исправить «минус пять» — снова городу решать?
Свердловская область и её губернатор Евгений КУЙВАШЕВ лидируют в рейтинге эффективности регионов по версии федерального Фонда развития гражданского общества. И это не первоапрельская шутка. Лидируют! Правда… с конца. «Минус пять баллов» (так и тянет добавить ехидное «Гриффиндору») поставили нашему губернатору на днях эксперты ФоРГО.
Таким образом, наш регион по уровню тотальной закредитованности и полного административного бардака лишь чуть-чуть не дотянул до «эталона» — то бишь до Сахалинской области, глава которой, как известно, за свои «успехи» в антикризисном управлении не только вылетел с должности, но и за решётку угодил. Но господину ХОРОШАВИНУ в данной ситуации, понятное дело, уже не до рейтингов. Он выбыл из игры. Так что Свердловская область по праву нынче — «number one» в списке регионов, претендующих на гордое звание банкрота. Как же мы дошли до жизни такой?
Рецепт на удивление прост: возьми за основу нормальную стратегию экономического развития — и сделай всё ровно наоборот. От противного, так сказать. Первым пунктом, разумеется, необходимо истощить налоговую базу региона. Кто там у нас главные «деньгодавы» облбюджета? Горнодобывающие и металлургические предприятия? Всё, не жить им. Например, легендарный БАЗ, алюминий которого в советские времена высоко котировался во всём мире, путём сложной цепочки перепродаж довели до коматозного состояния, а в 2013 году вообще закрыли. Высокогорский ГОК? Пока формально на плаву, но из-за катастрофического износа мощностей и падения мировых цен на железо ушёл в такие «минуса», что в январе-феврале собственники впрямую ставили вопрос о массовых сокращениях персонала — иначе предприятие до весны элементарно не дожило бы. Причём, согласно данным областного департамента по труду и занятости населения, к подобной крутой мере «оптимизации» пришлось прибегнуть 28 крупным предприятиям региона — вроде «Ураласбеста», «Пневмостроймашины», Волчанского угольного разреза, Нижне-Салдинского завода рельсовых скреплений и Екатеринбургского электровозоремонтного завода. А 900 предприятий помельче, зарегистрированные на территории Свердловской области, в 2014 году (то есть ещё до кризиса) вообще приказали долго жить. В том числе и как налогоплательщики.
Разобрались с промышленностью? Отлично! Теперь создадим энное количество подбюджетных фондов, задача которых номинально состоит в аккумуляции средств на развитие экономики, а на деле… На деле картина складывается диаметрально противоположная: громко распиаренная «Корпорация развития Среднего Урала» (100% акций которой находится в собственности правительства Свердловской области) умудрилась за пять лет своей работы пустить по ветру почти 4 миллиарда казённых рублей, а отдача от неё (и целого легиона её «дочек» вроде «Центра малоэтажного строительства», «Уральского выставочного центра» и «Управления капитального строительства Среднего Урала») практически нулевая. Теперь бедняжку КРСУ закрывают. Совсем-совсем. И немудрено: нецелевым расходованием её активов недавно заинтересовалась Генпрокуратура. Накрылся медным тазом и другой «проект века» — приснопамятная «Титановая долина», на территории которой до сих пор не простроено ни одного объекта инфраструктуры, а денег на содержание площадки меж тем потрачено порядка 30 млн. рублей. Одним словом, куда ни кинь — везде убытки. Но дело-то сделано! Инвестиции-то в область пришли! А на чьих счетах они в итоге оказались — это уже другой, не имеющий никакого отношения к благосостоянию региона, вопрос.
Теперь — третий, последний и решительный шаг к «успеху». Как убытки, созданные не кризисом, не внешними врагами, а трудом и талантом (точнее, бездельем и бездарностью самих же облчиновников), покрыть? Как завещал пёс Шарик из деревни Простоквашино, «продать что-нибудь ненужное». Например, парочку земельных участков под Сысертью, троечку санаториев, немножечко птицефабрик (при этом тот же Среднеуральский «птичник» придётся продавать вместе с его 238-миллионным кредитным долгом), чуть-чуть памятников истории и до кучи «голосующего» пакета акций крупнейшего в регионе аэропорта. Не прокатило? Что ж… будем брать кредиты. Чем больше, тем лучше. Пятьдесят миллиардов — самое то. А чем расплачиваться по этим кредитам? А субсидиями, ранее обещанными муниципалитетам на строительство и ремонт городских дорог. Помогло? Да ни в одном глазу!
Ситуация настолько на грани фола, что правительству региона на днях пришлось вносить в Заксобрание законопроект, позволяющий областному Минфину вносить поправки в уже свёрстанный бюджет в обход действующего закона — чтобы обслужить всё тот же кредитный долг в размере почти 50 млрд. рублей. Зато главной цели добились: экономика региона, некогда уверенно входившего в первую пятёрку по объёмам производства, теперь так же уверенно дышит на ладан. Что на очереди? Прокурорская проверка по вертикали, от первого лица области до последнего клерка? Очередная громкая отставка? Пачка уголовных дел? Или всё опять спустится на тормозах, как спускалось в прежние годы из-за хронического «отсутствия доказательной базы»?
Ответ на эти вопросы, как ни парадоксально, находятся в руках у нас — жителей пока ещё целого и невредимого Екатеринбурга. Мы в создавшемся раскладе — последний бастион стабильности и здравого смысла, причём не только для себя, но и для «глубинки» тоже. Останутся в ведении нашего города финансовые и административные рычаги управления муниципальным хозяйством — не будет у «тюменской команды», засевшей в «Белом доме», на руках и последнего, нежно любимого ими козыря под названием «Станет совсем плохо — распилим столицу региона». А значит, волей-неволей придётся им управленческую модель менять. Отберут у города свободу вместе с деньгами — и в двери тут же постучится полный (а не только на уровне рейтинга) крах экономики области, со всеми вытекающими: массовой безработицей на окончательно убитых предприятиях, нищетой в моногородах, многомесячными задержками и без того мизерной зарплаты, разгулом преступности и опасным витком социальной напряжённости, на фоне которой бурления и неурядицы 1990-х покажутся невинным детским чихом.
А «минус пять» — счастливым воспоминанием из доапокалиптической эпохи.
