Статьи на ту же тему

СМИ об исследованиях

| 08 декабря, 2012

Эксперт ФоРГО Станислав Апетьян об исследовании протестной волны 2011-12 гг

С. АПЕТЬЯН: Протест в России – вещь очень широкая. Мы в этом исследовании пытались изучить протестную волну этого года, разобраться является ли это чем-то новом или привычным. Я напомню, что в России в 2005 году были протестные волны, связанные с монетизацией льгот. Нам хотелось выяснить, что представляет собой протестная волна, которая началась 5 декабря прошлого года на Чистых прудах. И мы установили, что это нечто новое в российской политике. Вышли на улицы люди, которые никогда на них не выходили. По нашему мнению, эта протестная волна подошла к своему концу. Мы выявили два больших периода: с декабря по март, с марта по сентябрь. Первый период - это период мощной протестной волны и ее нарастания. А второй период – период угасания, возвращения к традиционным форам, изменения социального состава участников этих протестных митингов. Если 4 февраля на площади Москвы выходили представители креативного класса, «рассерженные горожане», средний класс, то уже с весны митинги стали более партийными, более организованными, увеличилось количество представителей радикальных политических движений, в частности националистов и левых активистов. Изменились основные требования митингующих, основные требования выступающих. В целом риторика была одной и той же на протяжении этого периода. Это было связано с тем, что средний класс перестал ходить на эти митинги. У среднего класса был совсем иной запрос, чем тот, что они слышали со сцены от лидеров несистемной оппозиции. Фокус-группы показали, что люди не очень хотели слышать лозунги «Путина долой», радикальные лозунги, призывающие к революции, к насильственному свержению власти. Люди хотели слышать нечто иное.

О. ГРЕЧАНЮК: За честные выборы?

С. АПЕТЬЯН: Да, основной запрос тех, кто в феврале выходил, это были честные выборы. Люди не хотели слышать радикальные вещи со сцены. И этот разрыв между риторикой оппозиционных лидеров и запросами людей сильно проявился. Во многом с этим связано то, что с марта, когда избирательная повестка несколько отошла на вторую сторону, потому что выборы президентские были проведены гораздо более чисто по сравнению с выборами в Госдуму, люди просто потеряли мотивацию участия в массовых акциях протеста.

О. ГРЕЧАНЮК: Ожидание новых лидеров оправдалось?

С. АПЕТЬЯН: Нет. Мы пришли к выводу. Что во многом по вине лидеров несистемной оппозиции. Они так и не смогли сформировать единую политическую платформу, не смогли сделать протест институциональным. Если бы они в декабре или начале этого года приступили к формированию политической партии, которая могла бы сформировать политическую программу, воспринимаемую позитивно участниками митингов, средним классом, у них был бы шанс закрепить результат декабря.

О. ГРЕЧАНЮК: Получается, что программы не было никакой. Кроме лозунгов…. Что это был просто эмоциональный протест. А эмоции вначале вспыхивают, а потом уходят.

С. АПЕТЬЯН: Да, при этом требование честных выборов пытались перевести в жесткую антипутинскую риторику. А жесткая антипутинская риторика не была воспринята аудиторией митинга.

О. ГРЕЧАНЮК: Я читала комментарии Валерия Федорова, который уже после презентации доклада сказал, что многие участники протестных акций гипотетически могли бы проголосовать за Путина, потому что плохого ничего не видят в этом.

С. АПЕТЬЯН: А часть даже проголосовала.

О. ГРЕЧАНЮК: Федоров сказал, что могли бы проголосовать за Путина, если бы он решил их проблемы. А какие проблемы?

С. АПЕТЬЯН: Респонденты называли вопросы социального плана. Речь идет об образовании, медицине, ЖКХ, о коррупции.

О. ГРЕЧАНЮК: Тогда почему наступило разочарование? Ведь были митинги, когда эти социальные лозунги зазвучали.

С. АПЕТЬЯН: Они зазвучали, когда волна сошла на нет. Люди перестали выходить на митинг, потому что поняли, что ничего от этого не меняется. Плюс, не было базы поддержки у лидеров оппозиции. Люди выходили не в поддержку тех, кто выступал со сцены. Люди выходили показать, что они против.

О. ГРЕЧАНЮК: Вторая волна возможна ли? Если переходить к проблемам муниципальной власти…

С. АПЕТЬЯН: Большую волну она собрать не способна. Она способна вызвать локальные протестные действия. Митинги и уличные акции – нормальный элемент демократического государства. Очевидно, что протесты будут и дальше. Большой волны протеста не планируется, если не возникнет новых значимых поводов. Или это будет социально-экономический протест в случае резкого ухудшения экономической ситуации. Тогда будет база. Скорее всего, участники такой волны будут сильно отличаться от тех, кто были в первой волне.

О. ГРЕЧАНЮК: Кто выходил в первую волну? Кто может выйти во вторую?

С. АПЕТЬЯН: В первой большую массу составлял городской средний класс. Это офисные служащие, работники творческих профессий, журналисты. Это достаточно обеспеченные люди. Их основные требования касались не их социально-экономического положения, а гражданских и политических прав.

О. ГРЕЧАНЮК: Но это люди, которые ходили на выборы?

С. АПЕТЬЯН: Часть из них ходила на выборы. Значительная часть не ходила на выборы. Тем не менее, говорила о массовых фальсификациях. Это было связано с некоей эмоциональной волной. Эти люди большей своей частью перестали выходить на улицы где-то в марте этого года. Их заменили более привычные участники подобных акций. Это люди постарше, это бюджетники, это активисты различных радикальных движений. Если мы говорим о какой-то новой протестной волне, которая будет связана с социально-экономическими требованиями, конечно же, это будет больше похоже на те митинги, которые были по поводу монетизации льгот. Это люди старше, это люди не из социальных сетей. В рамках написания этого доклада я занимался медиа-анализом, как протестная волна проявлялась в социальных сетях, в блогосфере. Мы пришли к выводу, что это т средний класс, креативный класс пришел оттуда. На первые митинги на Болотной площади и проспекте Сахарова записалось в социальных сетях более 60 тысяч человек. А на акцию 15 сентября записалось только 3 тысячи человек. Одновременно с этим менялся социальный состав участников . То есть мы можем говорить, что на площадь вышли в декабре люди из социальных сетей, люди интернета. Мы смогли даже проанализировать состав участников протестных сообществ в интернете. Основная их масса – это люди от 22 до 27 лет. Это в основном выпускники престижных московских вузов, многие которые, кстати говоря, не москвичи, а приехали из других городов учиться. Это люди, которые не успели реализовать себя в карьере и семейной жизни в основной массе. У них много амбиций при этом, у них большой запрос на перемены. Они и выходили в декабре и феврале. Именно они престали выходить в марте и сентябре. И вряд ли они выйдут в декабре, потому что у них нет мотивов для выхода на улицу.

О. ГРЕЧАНЮК: Наш слушатель пишет: «Инфляция, политзаключенные, коррупция и пробки – вот поводы для выхода на улицу».

С. АПЕТЬЯН: Достаточно забавно. Лозунг «Свободу политзаключенным!» не воспринимаются этой аудиторией. Его считают основным всего 3% митингующих. В рамках фокус-групп люди его поддерживают из общегуманистических соображений. При этом никто не может назвать, кто у нас политзаключенные в стране. Более того, есть момент, связанный с тем, что лидеры митингов выдвинули этот лозунг еще 10 декабря на Болотной площади. Но при этом в списке политзаключенных оказались и известные рейдеры и террористы, которые взрывали нефтепровод в Башкирии. История, связанная с политзаключенными, неоднозначно воспринимается широкой аудиторией. Это не повод для массового выхода на улицу. Это повод для выхода активистов на улицу. Но активистов по нашим подсчетам за этот год сформировалось в актив порядка 5 тысяч человек. Эти 5 тысяч человек выйдут. Но это не 50 тысяч человек. В том, что 5 тысяч человек выходят на улицу, нет ничего масштабного. Это не является поводом для серьезной реакции на подобные акции со стороны властей.

О. ГРЕЧАНЮК: То, что делала сейчас оппозиция (я имею в виду митинг 15 декабря) – это отказ от социальных лозунгов, отказ от онлайн-информирования. То есть уходят в оффлайн. Это поможет как-то.

С. АПЕТЬЯН: Это не поможет. Отказ от онлайн-информирования связан с тем, что люди просто перестали записываться на эти акции. Прошлое приглашение на митинг 15 сентября …. Оно собрала всего 3 тысячи человек. Это абсолютный провал. Онлайн-направление провалилось, потому что пользователи социальных сетей (категория 22-27, которая там сидит) не хотят больше участвовать в этих акциях.

О. ГРЕЧАНЮК: Можно ли говорить, что оппозиция, уходя в оффлайн, ищет себе поддержку в категории, о которой вы говорили? Среди людей, которые озабочены монетизацией льгот, социальными лозунгами?

С. АПЕТЬЯН: Да и нет. Конечно, они сейчас ищут новые точки мобилизации людей. Но при этом мы видим, что лозунги не меняются. Три основных лозунга на акцию 15 декабря – это те же лозунги, что были 10 декабря, 24 декабря. Риторика не меняется. Политическая повестка отсутствует. Поэтому говорить, что они ищут новую базу поддержки, не приходится. Технологически очевидно, что они достаточно качественно работали в онлайне. В оффлайне они не работали качественно никогда. Эти люди не умеют общаться и не знают, о чем говорить с аудиторией, которая не сидит в интернете. Лидеры несистемной оппозиции - это узкий круг московской истории. Люди, которые сидят в «Твиттере» и читают друг друга, замкнуты в ядре порядка 10 тысяч человек.

О. ГРЕЧАНЮК: 81-ый пишет: «Ваш гость ангажирован». Кто финансировал этот доклад?

С. АПЕТЬЯН: Доклад финансировался из собственных средств Фонда. У Фонда есть спонсоры, попечительский совет. Это не был заказ одной из структур.

О. ГРЕЧАНЮК: Спасибо!