СМИ об исследованиях

|  21 ноября, 2012

|

Читать на сайте издания

«Подъём!» с Сергеем Доренко

Подъём!

С.ДОРЕНКО: 8 часов 39 минут. Среда, 21 ноября. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это «Русская служба новостей». Дарья Кнорре, ведущая этой программы.

Д.КНОРРЕ: Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Глава фонда, который занимается теперь исследованиями, Фонд развития гражданского общества Константин Костин говорит, что уличная политика становится мировым трендом, который будет актуален и в России. Уличная политика будет актуальна и в России. Однако нынешняя волна протеста закончилась. Той истории, которая началась сразу после выборов в Госдуму, больше нет. Этот доклад готовится к годовщине протестов, к 10-му, я понимаю, 9-10 декабря. Общности больше нет у групп, которые участвовали.

Д.КНОРРЕ: Сдулось все это.

С.ДОРЕНКО: А что будет? Костин, тем не менее, не ставит примитивную какую-то цель, на самом деле, хвалит «Коммерсантъ» его исследования. Как я понимаю, у «Коммерсанта» есть текст, мне-то фиг дали этот текст. Неважно, будем судить по «Коммерсанту». Костин говорит, что сам тренд на уличную демократию будет выдерживаться дальше в мире, эта волна не закончилась вообще. А это затишье, потому что те участники и те силы, которые участвовали в уличной некой демократии, попытке уличной демократии год назад, они больше не понимают, зачем им идти вместе. Я напомню, для меня очень характерной была, может быть, абсолютно искренняя при этом растерянность Федора Бондарчука, когда мы собирались у Владислава Юрьевича Суркова, перед Болотной. Между Навальным, который «чего встали, как козлы» и перед Болотной, перед 10-м. 10-е была суббота, а мы встречались 8-го. Там много было народу. И я запомнил реплику Бондарчука, который сказал: «Ребят, чего делать? Моя жена, например, идет на Болотную». По-моему, он сказал, и сын идет на Болотную. Он говорит: «Ребят, вы не понимаете, но они абсолютно убеждены в том, что идти надо. Они абсолютно убеждены, что это хорошо – идти на Болотную». И больше того, Бондарчук сказал «я их не могу остановить». Я знаю очень многих людей, которые ходили, которых я абсолютно серьезно, фундаментально уважаю. Они ходили год назад на Болотную, 10-го. Это была суббота, да. Мы встречались у Суркова в четверг. Я так понял, что Федор Бондарчук, он высказал тогда такую яркую точку зрения, что бороться с этим невозможно, во-первых, а во-вторых, его семья идет на Болотную. И я думаю, что вот эти люди, супруга Федора Бондарчука, сегодня не пойдет. И уже, наверное, давно не ходит. Оцените, пожалуйста, именно участники. Вы участвовали год назад на Болотной, потом на Сахарова. Скажите мне, вы эти критерии, которые определил фонд Костина – мировым трендом становится некая уличная политика и уличная демократия, с одной стороны. С другой стороны, именно эта волна протеста, которая началась год назад, спала, все, ее нет больше. Здравствуйте. Вы участвовали на Болотной или на Сахарова?

СЛУШАТЕЛЬ: Да, я был и там, и там. Затем я действительно перестал.

С.ДОРЕНКО: С какого времени перестали? В феврале еще ходили?

СЛУШАТЕЛЬ: По-моему, уже нет. Вот я два раза был. И этого хватило. Я пришел туда. Конечно, с одной стороны, какая-то общность, креатив, все это было хорошо. Но я вообще один ходил и смотрел просто на людей. Первые ряды, как это обычно, все там, а вот в хвосте, которые тянулись люди, приходили и уходили, бесконечный поток, туда – сюда, там на лицах уже не было восторга.

С.ДОРЕНКО: Знаете еще, когда, говорят, очень хорошие лица были – когда было «живое кольцо». Мне несколько человек сказали, что очень хорошие лица были, такие ясные. Честно, я запамятовал, когда было «живое кольцо». Мне очень хвалили лица на «живом колье», потом перестали хвалить лица. Потом лица стали уже боевиков таких. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Михаил. Был на всех. И в 70-х участвовал в диссидентском движении. 

С.ДОРЕНКО: Тогда поясните нам с Дашей, когда это «живой кольцо» было?

СЛУШАТЕЛЬ: Единственное, где не был, на «живом кольце», я уезжал. Я был на всех демонстрациях 90-х.

С.ДОРЕНКО: На тех когда не уезжали, все понятно.

СЛУШАТЕЛЬ: Я могу назвать все фамилии, все оргкомитеты.

С.ДОРЕНКО: Не надо.

СЛУШАТЕЛЬ: Сергей, а куда деваться? Вам ответ нужен фундаментальный. Либо васильевы, либо цезаризм, либо демократия. Иного выхода нет. И здесь Болотная ни при чем. Мы сами выбираем свою судьбу как народ.

С.ДОРЕНКО: Я не прошу вашего обоснования. Обоснование есть. Я отчетливо понимаю, что среди людей, приходящих на манифестации, очень много эмоциональных и есть очень умные, интеллектуалы. Это я понимаю. У меня вопрос: подтверждаете ли вы оценку, что уличная политика, уличная демократия становится мировым трендом. Но именно эта волна, которая началась год назад, стухла. Все, ее больше нет, скисла.

СЛУШАТЕЛЬ: Все переломные периоды истории, циклические, они все основаны на этой самой уличной демократии. И вообще другого перехода фазового, как революция, не существует. Это практика. Это не мое мнение, я тоже ее не хочу. Но она будет обязательно, потому что она была всегда. Это революция была всегда в основе перехода фазового. Культурного перехода.

С.ДОРЕНКО: Можно возразить? Бывает революции сверху.

СЛУШАТЕЛЬ: Они всегда сверху. Голландские Соединенные штаты, герцог Альба – это тоже сверху. Ведь … довел ситуацию до такой степени, что… Это всегда сверху. И Путин занимается тем же.

С.ДОРЕНКО: Организацией революции?

СЛУШАТЕЛЬ: Конечно.

С.ДОРЕНКО: Я думаю, не совсем.

СЛУШАТЕЛЬ: Я знаю ситуацию по Васильевой, могу два слова сказать. Просто я внутри. Здесь ситуация такая. Конечно, Сметанова дала сбой. Естественно, формально она единственная преступница, все выстроено так. Потому что она имеет сертификат на оценку и так далее. 

С.ДОРЕНКО: А где Васильева сейчас? Где сама излюбленная Женечка Васильева?

СЛУШАТЕЛЬ: Это уже я не знаю.

С.ДОРЕНКО: Вы сказали «я внутри». А мне было так интересно узнать, где она сейчас блистает эта возвышенных интересов дама. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я занимаюсь недвижимостью профессионально. В предыдущей истории с Росимуществом скандал, СТ «Центр» такой ФГУП был, за три копейки разбазаривался.

С.ДОРЕНКО: Мы сейчас говорим об уличной активности. Вы, должно быть, не заметили. Об уличной активности и о докладе фонда костинского, о том, что они отследили. У них там, среди авторов, между прочим, Данила Линдэле, Антон Красовский, которого вы знаете, с Прохоровым работает, и так далее. То есть, серьезные авторы подтянуты. Которые говорят следующее. И я хочу вашу оценку именно на эти слова. Они привели кривую численности, официальных данных ГУВД, различных данных СМИ и так далее. Они говорят, что численность протестных акций идет вниз, что больше нет общности у групп, которые начали протестные акции год назад. Новая протестная волна закончилась. Хотя уличная политика остается мировым трендом. Вот это меня интересует. Фрогги ходил на все эти манифестации. Здравствуйте, Фрогги.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. У меня художество есть на этот счет. Вы любите такое, я тоже. Вот Авраам, Исаак, жертвенный барашек, ножичек, рука, остановившая Исаака. Помните это все, да? Здесь тоже рисуем: Путин, Сердюков, Катя Сметанова…

С.ДОРЕНКО: Подождите, мы сейчас говорим об уличной активности. Воображение наших слушателей целиком и полностью занято Женей Васильевой. Почему это так? Она смогла потрясти умы по-настоящему. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Это Баюн Котов, город Королев. Я ходил на все митинги, на все марши. Я был в «живом кольце» 1991 года.

С.ДОРЕНКО: А теперь, когда было «живое кольцо»? В феврале или когда, напомните.

СЛУШАТЕЛЬ: И в этом году тоже был.

С.ДОРЕНКО: Когда это было?

СЛУШАТЕЛЬ: Какая разница?

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Вот этот ответ мне нравится. Слушайте, я уже второго оппозиционера вывел на чистую воду. Что ж такое, ребят, вы хотя бы в Википедии посмотрели бы. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Александр, Москва. Удивительно, что дозвонился. Сразу скажу: в «живом кольце» не был, на митинги ходил. Мне кажется, что все-таки проблема в том, почему спадает или не спадает. Если спадает митинговая активность, потому что начинают решаться проблемы в обществе, то это хорошо. Если же проблемы не решаются, а какими-то другими путями это задавливается, загоняется в подполье, то это плохо. Потому что мы получим выплеск этой энергии уже в виде экстремизма. Это была всегда.

С.ДОРЕНКО: Можно возразить? Русским ответом почти никогда не было солидарное гражданское действие. Русский ответ обычно – это разбойничество.

СЛУШАТЕЛЬ: Это и есть экстремизм. Это мы называем сейчас так.

С.ДОРЕНКО: Русский ответ – это не гражданское действие. Русские не имеют традиции гражданского действия. Русские не понимают, как действовать граждански. Русские не понимают, что очень многие вещи можно просто проговорить. Русские не понимают, как можно разговаривать друг с другом. Обычный русский ответ – это разбойничество и алкоголизм.

СЛУШАТЕЛЬ: То, что вы говорите, таким же ответом был английский ответ, китайский ответ и так далее, американский, венгерский. То есть, речь идет о стадии развития общества. Когда общество проходит стадию, когда развивается гражданское общество, и когда они учатся – правильно вы говорите – находить компромисс, тогда уходят революции в прошлое, как это во всех странах. Если же этого нет, если себя ведут, мягко говоря, неправильно, и власть, и те, кто представляет это общество, то мы каждый раз идем по замкнутому кругу, скатываясь в революцию. Разнесем до основанья, а затем… Просто вопрос в том, насколько общество, включая власть, готово вести диалог, и насколько оно может. Потому что власть, которая бесконтрольная, она загоняет себя в тупик, когда оно уже не может вести диалог, поскольку в противном случае… если власть сменяема, как в Китае, десять лет и они должны меняться. И тогда выпускается энергия.

С.ДОРЕНКО: Можно на это возразить? Американская, китайская и иные власти, которые вы назвали, обращаясь к администрированию общества, к манипулированию общества, если угодно, в негативном контексте, всегда обращаются к социальным институтам, которые существуют в ней помимо власти. Как то, например, китайская власть всегда апеллирует к институтам семьи и клана. Вы клан Ли, держитесь друг за друга. У вас есть ученые в клане, у вас есть военачальники, и вы их знаете всех на протяжении нескольких тысяч лет, сто семей. У русских этого нет, и не может быть. Американцы, когда манипулируют обществом, они обращаются тоже к институтам и ценностям, которые существуют в действительности в Америке. Например, институт семьи. Напомню, русские держат первенство, мы номер один в Европе по разводам.

СЛУШАТЕЛЬ: Это следствие.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно не следствие никакое. Это следствие 19 века, когда мужики массового уходили на строительство железных дорог, а бабы кувыркались сами и трахались с трактирщиком. Это следствие 19 века. Но этому уже два века. Нет ценностного инструментария, не на что опереться. Нет, их нет. В Англии есть возможность опираться на какие-то ценностные схемы. Есть в Китае ценностные схемы. Пусть ловкость, сноровистость, даже обманывать другие кланы. Но обманывать свой клан нельзя. Есть ценности, на которые опереться можно в Дагестане. Есть ценности в Чечне. Они есть. Тейпы, кланы, поди, знай еще чего. В России принципиально системы ценностей нет. Какая? Семья? Первое место по разводам в Европе. Какая еще? Называй. Сколько тысяч детей мы убиваем топорами в год? Несколько тысяч. Любовь к детям? Нет. И что?

Д.КНОРРЕ: Хорошо. Вернемся к трендам. В этой статье уличная демократия…

С.ДОРЕНКО: Не получится, Даш. Надо на рекламу уходить

В ДВИЖЕНИИ

С.ДОРЕНКО: Дарья Кнорре провела этот выпуск. А я пойду и проживу ее, эту среду, 21 ноября.

 jjjjjj