СМИ о фонде

|  30 октября, 2012

|

Читать на сайте издания

Партии всяких типов

Виктор Хамраев

Многопартийность вернулась, но доверия у граждан она не вызывает. По данным Фонда развития гражданского общества, в региональных выборах принимали участие 16 новых партий, в выборах в муниципальные ассамблеи региональных центров — 11. Однако выборы, на которые вышли новые партии, были отмечены прежде всего сравнительно низкой явкой.

"Зачем России столько партий, которые реально не поддержаны общественностью?" — спросила девушка у Владимира Путина минувшим летом во время визита в лагерь молодежи "Селигер". "Именно для того, чтобы они поняли, что их никто не поддерживает",— не раздумывая ответил президент. Юная активистка и многоопытный глава государства в двух словах, сами того не поняв, оценили и партийную систему, и ее ближайшие перспективы.

Партии для власти

Отношение власти к партийной деятельности за последний год пережило самую удивительную трансформацию. До декабря 2011 года создание новой партии было делом практически невозможным. Дело не только в том, что для получения "лицензии на партийную деятельность" необходимо было выполнить довольно жесткие условия, установленные законодательством, в частности, набрать с ходу 50 тыс. активистов в более чем половине субъектов федерации. Жесткость закона с лихвой дополнялась и правоприменением. Регистрирующие органы отвергали практически все попытки партстроительства вне зависимости от политической и идеологической приписки. Предоставление документов на более чем 50 тыс. активистов вовсе не означало, что партия будет зарегистрирована: сотрудники Минюста проявляли чудеса дотошности и умели найти "мертвые души" в самых проверенных списках.

Бывали и другие возможности решить вопрос. Известен случай, когда Министерство юстиции отказало в регистрации партии "Великая Россия" Андрея Савельева на основании претензий к уставу. Позднее выяснилось, что устав был списан слово в слово, за вычетом названия партии, с аналогичного документа благополучно зарегистрированной "Справедливой России". Судьбы "Великой России" это не изменило.

В итоге к началу избирательной кампании по выборам в Государственную думу в 2011 году в России осталось семь партий, четыре из которых были представлены в нижней палате парламента. Впрочем, положение оставшихся трех в период с 2008 по 2011 год постепенно улучшалось: с их руководством встречался Дмитрий Медведев, им разрешили раз в год выступать в Госдуме. Послабления не касались, впрочем, собственно избирательного процесса. По итогам выборов в региональные парламенты количество фракций в них неуклонно сокращалось. Тем не менее ценность лицензии на партийную деятельность только росла. Правда, при этом дела этих организаций вызывали у общества все меньше интереса.

Партии без общества

Еще в середине 90-х партии стали тем институтом, которому россияне доверяют меньше, чем любому другому институту,— хоть властному, хоть общественному. Во многом это последствия Конституции 1993 года, которая практически не предполагает участия партий в формировании исполнительной власти. Свою роль сыграла и практика последних лет, когда вне зависимости от партийной принадлежности победитель на выборах оказывался в "Единой России" (это особенно явственно проявлялось на региональном и местом уровне).

Но сейчас даже "Единой России", регулярно побеждающей третью кампанию подряд, доверяют не более 30%, как выяснил аналитический "Левада-центр". В целом же партиям как властному институту доверяют 13% россиян. Более низким доверием не пользуется никто. Крупному бизнесу при всем негативном его восприятии и то доверяют 16%. Профсоюзам — 19%. А полиция внушает доверие 20% опрошенных. 58% россиян не считают ни одну из существующих партий выразителем своих интересов. Возродившуюся многопартийность общество в массе своей еще не успело оценить, потому что оно просто не знает десятков партий, которых зарегистрировал Минюст. Поэтому для большинства "выборы — это механизм приведения к власти честных и порядочных людей", пояснил Ъ директор "Левада-центра" Лев Гудкова, При этом две третьих россиян уверены, что власть должна меняться в ходе выборов. Но, с одной стороны, недоверие к партиям, а с другой — понимание, что и этим партиям не просто пробиться на выборы и крайне сложно выиграть, порождает в обществе "ощущение безнадежности ситуации и невозможности через выборы добиться смены власти". Потому и "падет явка на выборы", считает Лев Гудков.

Партии для партий

В последнем послании президента Дмитрия Медведева Федеральному собранию в декабре 2011 года было объявлено, что для регистрации партии достаточно будет 500 активистов. Кроме того, отменялся сбор подписей для выдвижения списка кандидатов на выборах всех уровней. В-третьих, еще до того было объявлено о снижении проходного барьера на выборах в Госдуму в 2016 году — с 7% до 5%. Партийные массы восприняли эти перемены с восторгом. Через несколько дней первый заместитель главы администрации президента Владислав Сурков, считавшийся одним из идеологов зажима партийной активности, был переброшен на работу в правительство. На его место пришел единоросс Вячеслав Володин. Назначение человека, выросшего из партийной среды, было воспринято даже с некоторым энтузиазмом. Геннадий Гудков, на тот момент депутат Госдумы от "Справедливой России", заявил агентству "РИА Новости", что "у них (Владислава Суркова и Вячеслава Володина.— "Ъ") стили руководства похожи, они были дружны и работали вместе. У Володина больше развязаны руки в политическом маневре, у него больше возможности для переговорного процесса в связи с новой ситуацией в России".

Действительно, поначалу Вячеслав Володин вел активные консультации и с действующими партиями, и с партиями, которые еще только собирались регистрироваться. Беседы окончились после того, как закончилась работа над профильным законодательством.

После вступления закона в силу грянул бал многопартийности. Партии создавались на любой вкус — от монархических до казачьих, возвращались старые имена, появлялись совсем новые проекты. Особым успехом пользовались проекты, в названии которых присутствовали слова "коммунисты и коммунистический" или "справедливость". В настоящее время в России действуют уже 40 партий. Еще около 200 заявок находится в Минюсте. На осенних выборах участие могли принимать 25 партий. По данным Фонда развития гражданского общества, в региональных выборах принимали участие 16 новых партий, в выборах в муниципальные ассамблеи региональных центров — 11. Наиболее активными на региональных выборах по количеству зарегистрированных списков были ДПР Андрея Богданова (6), "Коммунисты России" (5), "Зеленые" (5), КПСС (4), "Города России" (4). На местных выборах по пять списков зарегистрировали "Зеленые" и "Коммунисты России", по четыре — ДПР, КПСС и "Союз горожан". Однако выборы, на которые вышли новые партии, были отмечены прежде всего сравнительно низкой явкой.

На самом деле развитие партийной системы после возвращения бесконтрольной многопартийности может пойти по трем направлениям.

Первое — воспроизведение опыта ГДР, в которой существовала многопартийность, однако правящая Социалистическая единая партия Германии (СЕПГ) стояла у руля Национального демократического фронта Германии, в который входили и другие партии. Этот вариант может быть реализован в том случае, если будет до конца реализован проект ОНФ, в который вольются все устраивающие ОНФ партии.

Второе — воспроизведение опыта КНР, в которой помимо правящей партии есть и другие, влияние которых на политику крайне незначительно. В этом случае роль правящей партии может выполнять или "Единая Россия", или ОНФ.

Третий вариант предполагает реальную многопартийность, которая сложится за счет роста популярности новых партий или серьезного укрепления старых. Правда, для этого они должны преодолеть недоверие граждан к самому институту, а также предложить какую-то альтернативу правящей партии.