http://www.newtimes.ru: Политика, обращенная вспять
NT: 9 мая в Москве состоялся самый масштабный в постсоветской истории военный парад: по Красной площади прошли 16 тыс. военнослужащих и десятки современных боевых машин, а в небе над Москвой пролетели боевые вертолеты, стратегические бомбардировщики, истребители и т.д. Что этим парадом хотел сказать Кремль?
Андрей Мовчан, экономист: Мне кажется, что парад, как и многие другие подобные вещи, — не высказывание, а товар, который продается. Власть занимается с обществом не дискуссией, а обменом. Она дает обществу что-то, общество дает власти что-то взамен. В данном случае, как любой исторический успешный миф (а парад — это воплощение некоторого успешного исторического мифа о былых победах), он, во-первых, носит на себе четкое клеймо зрелища. Если совсем упрощать, то хлеб и зрелища — это две составляющие успешной власти. Если они даются в большом количестве народу, власть работает. Если возникают временные проблемы с хлебом, нужно больше зрелищ. А кстати, зрелищ было намного меньше, когда было много хлеба, это мы отлично видели те десять лет, когда было хлеба много.
А во-вторых, что еще очень важно, успешная история обладает, пожалуй, уникальным свойством объединять общество и власть, и в ситуации когда власть испытывает или думает, что испытывает дефицит единения с обществом, она будет прибегать к историческим успешным аналогиям и примерам для того, чтобы это единение восстанавливать. На этом фоне невозможна дискуссия про сегодня, невозможно на фоне победы 70-летней давности говорить: а сегодня власть плоха. И это не изобретение российской власти, это общая формула для власти, в мире, и уже давно.
Антимиры
NT: Вы не могли бы привести аналогичные примеры в мире?
Мовчан: Например, использование гражданской войны в Соединенных Штатах Америки. Парады, праздники, реконструкции...
NT: Никаких военных парадов в Вашингтоне по этому случаю не бывает, межконтинентальной ракеты мимо Белого дома не везут.
Константин Костин, политтехнолог: День независимости США, у которого есть официальная программа празднеств.
NT: А какова официальная программа празднеств Дня независимости? Фейерверки, костюмированные парады, причем в каждом штате — свои, барбекью. И все. Военные парады проходит во Франции, 14 июля, в День взятия Бастилии, и в ряде других европейских стран.
Костин: И в Индии День независимости отмечают парадом.
Никита Петров, историк: Интересно, что вы вспоминаете все время главные государственные праздники. А мы ведь сейчас говорим о дне памяти, а не о главном государственном празднике.
Костин: О главном. Я проводил в прошлом году социологический опрос: 97% россиян назвали День Победы главным праздником.
Петров: Я не готов согласиться, разве только шутейно, с тем, что парад — это товар, это продукт. Это, конечно, высказывание власти и высказывание это длится уже 20 лет.
Мовчан: А раньше?
Петров: А раньше у нас никогда не было парадов в день 9 мая, кроме юбилейных дат. Парады проводились в 1965 году, 1975-м и 1985-м. И потом они не проводились до 1995 года, как и положено. Более того, в этот день даже демонстрации не было. Празднование этого дня носило по-настоящему народный характер. Встречались ветераны в парках, была минута молчания. Был день, который сочетал в себе в большей степени скорбь по погибшим, память о погибших и очень серьезный антивоенный посыл, потому что этот праздник был… даже не поворачивается язык назвать его праздником, это скорее была дата, которая содержала глубокое народное, скорбное чувство, — «праздник со слезами на глазах». Это было очень точное определение.
Еще 7 ноября был парад — это был государствообразующий праздник. А 1 мая парады прекратились еще в 1965 году. 7 ноября ушло безусловно. Но возникает вопрос: почему парад не перенесли на 12 июня?
Костин: Эта дата не объединяет людей, есть много людей с советским сознанием, которые День независимости России не приняли.
Петров: А 9 мая с точки зрения власти вполне подходящая вещь. И вот отсюда происходит на самом деле вымывание сути: на смену народной скорби идет заорганизованный, милитаристский государственный праздник, главный месседж которого пугает все соседние страны.
Глеб Павловский, политолог: Единственное, что точно можно сказать: концепция, во всяком случае в этом году, празднования 9 мая действительно радикально отличается от советской: 9 мая в СССР отмечался как День Победы в последней войне. Тогда как бы подводилась черта: как ни пытается империализм развязать новую войну — никакой войны больше уже не будет. Надо быть готовым, надо, значит, тратить деньги на стратегический паритет, но войны больше уже не будет. День Победы — это был день завершения эпохи больших войн, в которых участвовала страна. Сегодня — это день начала эпохи войн, в которых страна будет участвовать, так получается.
Костин: Какие основания для такого предположения?
Павловский: Я имею в виду символику этого года: не то чтобы существование антифашистской коалиции совсем сегодня замалчивается, но если раньше говорилось о победе советского народа, который был во главе антифашистской коалиции, то сегодня человек, не обладающий специальными знаниями, мог бы подумать, что, например, Соединенные Штаты и Англия либо не участвовали в войне, либо были союзниками второстепенными, как какая-нибудь Аргентина. Но главное, повторю, было: 70 лет назад ничего, в общем, не прекратилось, на самом деле мы движемся ко все более мощным угрозам. И был второй момент, очень важный, связанный с украинским конфликтом. Весь год разворачивалась эта постановка, этот армагеддон, который, конечно же, не может закончиться ни а) победой сатаны, ни б) нейтральным исходом. Но осенью (2014 года) выяснилось, что наши власти не готовы двигаться дальше, не готовы кормить народ новыми военными импровизациями. Начались попытки остановить, заморозить конфликт. Отсюда возникли эмоциональные ножницы между чрезвычайно агрессивными телепостановками, телеописанием ситуации и реальными действиями. Поэтому 9 мая 2015 года была поставлена победа. Она символически объединяет 1945 год с нынешним. То есть мы как бы победили тогда и теперь одновременно, тогда — нацистов настоящих, теперь — фейковых нацистов Украины.
Костин: Я, честно говоря, не увидел особой агрессии, может быть, я человек другого поколения и как-то по-другому это считываю. Есть два основных вопроса, когда мы говорим о 9 мая: в первую очередь, это, безусловно, чувство справедливости и второе, это вопрос идентичности. Наше исследование показало, что, называя факторы идентичности, респонденты указывали, во-первых, место и язык, во-вторых — общую историю. Культура и традиции — это уже следующие факторы идентичности. И соответственно, День Победы считают главным праздником 97% процентов опрошенных, это очень много.
