Статьи на ту же тему

События и комментарии экспертов фонда

| 02 марта, 2015

Убийство Бориса Немцова – скверный знак для всех

В ночь с пятницы на субботу в Москве в 200 м от Кремля был застрелен политик Борис Немцов. По словам президента Владимира Путина, убийство имеет признаки заказного и носит провокационный характер.

Предправления управляющей компании «Роснано» Анатолий Чубайс, коллега Бориса Немцова по правительству Виктора Черномырдина, где они оба были первыми вице-премьерами, предлагает власти и оппозиции прекратить ненависть: «Если несколько дней назад в городе идут люди с плакатами «Добьем пятую колонну», а сегодня убивают Немцова, то давайте задумаемся, что произойдет завтра. Нам всем надо остановиться. Власти, оппозиции, либералам, коммунистам, националистам, консерваторам. Нам пора остановиться хотя бы на минуту и подумать, куда мы приведем Россию. Я хотя бы надеюсь, что произошедшая трагедия поможет это сделать».

Убийство Немцова будет иметь политические последствия и повлияет и на российскую, и на зарубежную риторику, считает заместитель руководителя фракции «Единая Россия» Франц Клинцевич: «Он был одним из ключевых оппозиционных деятелей, прошел большой путь во власти в прошлом. Конечно, это скажется на расследовании, и дело получит резонанс. Хотя сейчас Немцов никому не мешал и не представлял ни опасности, ни угрозы». Руководству страны эта ситуация максимально невыгодна, уверен единоросс.

Это убийство могло быть нужно тому, кто заинтересован в расшатывании политической обстановки в стране, сетует Вадим Соловьев из думской фракции КПРФ. Если сейчас не расследовать трагедию оперативно, последствия могут быть печальными, боится Соловьев: остальные решат, что можно убирать политических оппонентов.

«Столько лет пытались построить правовое государство, чтобы в конечном итоге политиков убивали в двухстах метрах от Кремля», – ужасается Соловьев. Смерть Немцова может стать толчком для объединения либеральных сил, заключает коммунист.

Сопредседатель партии «РПР-Парнас» Михаил Касьянов называет убийство Немцова политической расправой с ярчайшим лидером оппозиции, который вскрывал проблемы и преступления власти и бизнес-групп и у которого было много политических противников. Прилепленные к оппозиции ярлыки стали указом к тому, что с демократами надо разобраться, продолжает Касьянов – и выражает надежду, что убийство Немцова разбудит общество: «Люди теперь должны поменять отношение к власти и начать требовать защищать свои конституционные права, прекратить пропаганду и организовать честные выборы».

Бывший депутат Госдумы Геннадий Гудков расценивает убийство Немцова как теракт, поэтому и расследоваться оно должно соответствующим образом. Гудков согласен с Касьяновым в том, что гибель Немцова стала результатом травли оппозиции, объявления ее вне закона: «То, что власть создала обстановку ненависти, вражды, травли, неизбежно должно было привести к такому исходу. И мы должны остановить это безумие, чтобы предотвратить гражданскую войну, которая неизбежно будет, если мы не уберем предпосылки к этому». Гудков говорит, что предложит оппозиции создать группу мониторинга расследования убийства Немцова, куда могли бы войти 3-4 человека, в частности сам Гудков, Михаил Касьянов и кто-то из депутатов Госдумы, например Александр Хинштейн или Борис Резник, которые подписали бы документы о неразглашении. «Все-таки соболезнования выразили Путин, Медведев, значит, они осуждают теракт и желают найти виновных, – надеется Гудков. – А поскольку Немцов был одним из самых ярких лидеров оппозиции, мы можем подозревать, что кто-то во власти организовал это убийство и сделает все, чтобы тормозить следствие».

По словам лидера партии «Демократический выбор» Владимира Милова, убийство Немцова – это предупреждение оппозиции: если она будет высовываться, ее будут валить, и это предупреждение сработает. Для тех, кто придерживается демократических взглядов, это событие станет тестом, они будут решать, уезжать или оставаться, считает Милов – и прогнозирует, что ситуация будет двигаться к эскалации, поскольку все больше людей предлагает браться за оружие.

Узкая электоральная ниша, для которой Немцов был политиком, понесла потерю, считает околокремлевский политолог Константин Костин. Немцов пытался не быть маргинальным политиком и находясь в оппозиции, продолжает политолог, он давно не был популярен, но был известным, медийным, хотя на власть уже претендовать и не мог, его победы остались в прошлом. «На либеральном фланге теперь острая необходимость в новых лицах, но скамейка запасных там скудная», – говорит Костин. Дестабилизировать обстановку в стране эта трагедия не сможет, уверен он.

После гибели Немцова для оппозиции наступит период неопределенности, она начнет выстраивать новую схему взаимодействия друг с другом и новую стратегию протестного движения, считает политолог Александр Пожалов. По его мнению, Немцов был модератором между различными лидерами оппозиции, благодаря Немцову им удавалось договариваться – и сейчас оппозиции надо найти фигуру, которая бы так же, как и покойный, могла формулировать стратегию. «Немцов из оппозиционеров был единственным политиком с огромным опытом, политик должен находить компромиссы, что удавалось Немцову, а у новых лидеров оппозиции такого опыта нет», – замечает Пожалов. По мнению политолога, сейчас вперед будут выдвигаться Алексей Навальный и его соратники, но их многие другие оппозиционеры воспринимают как жестких и не во всем демократичных. Оппозиции нужно будет определить стратегию протестного движения, заключает Пожалов: «Ответ на вопрос, может ли оппозиция оказывать влияние на власть через уличную активность, должен был дать марш «Весна», но из-за трагедии этого не произошло».

Убийство Немцова стало отзвуками украинских событий, полагает политолог Алексей Макаркин. «Существовала виртуальная реальность, где посылались сообщения и создавались идеологемы. После начала войны на Украине этот виртуальный мир стал реальным, поэтому был вопрос времени, когда условный Донецк дойдет до Москвы. Часть этой реальности – уменьшение значения человеческой жизни», – констатирует политолог. Существовало табу на убийство политиков первого ряда, полагает Макаркин, но с убийством Немцова оно нарушено. Власть и оппозиция по-прежнему продолжат не доверять друг другу, предсказывает политолог и сравнивает эти отношения с отношениями Киева и Донецка. Власть попробует смягчить противостояние, поскольку для нее все-таки неприемлемо убийство, надеется Макаркин, знаком этого стал разрешенный марш памяти Бориса Немцова. Однако вряд ли убийство Немцова изменит ситуацию, скептичен он: объекты неприязни прочно определены, а если остановить раскрутку антилиберальной кампании, то следующими врагами для общества могут стать коррумпированные чиновники. Вряд ли изменится и отношение власти к оппозиции, продолжает Макаркин, она будет так же восприниматься как враг. «Бесконечно закручивать гайки власти не будут, потому что может сорвать резьбу. Поэтому у меня прогноз на инерцию, которая весьма печальна, поскольку власть и динамичный слой общества окончательно расходятся», – заключает он.

Убийство Немцова органично вписалось в существующую действительность, когда власть напрямую не участвует в репрессиях, но террор уже есть, полагает политолог Дмитрий Орешкин: «Для России было катастрофой, что такой человек, как Немцов, который должен был участвовать в политике как легальный оппонент власти, был вытеснен, а теперь и убит – оказалось, что показывать его людям можно либо в «Анатомии протеста», либо в гробу, где он уже не опасен». Стена между Путиным и развитым миром становится еще толще, замечает Орешкин: «Возможно, это убийство произошло, чтобы можно было провести четкую границу и он не смог бы вернуться в число нормальных мировых лидеров». Это выгодно силовому националистическому большинству, созданному Путиным, предполагает Орешкин: президент уже не может его контролировать, но продолжит на него опираться. Демократия к власти уже не придет, пока страна не рухнет, печалится политолог: «У власти логика – у кого сила, тот и прав. Оппозиция так не считает, она не готова стрелять во власть – тот самый немцовский легализм. Однако при этом строе он уже неконструктивен». Поэтому режим может рухнуть либо в силу экономического коллапса через 2–3 года, либо в силу каких-то механических причин, заключает Орешкин: «И мы получим еще один этап развала страны».

В подготовке статьи участвовали Сюзанна Фаризова и Алексей Никольский