Статьи на ту же тему

СМИ об исследованиях

  |  23 мая, 2013   |   Читать на сайте издания

Исследование Фонда развития гражданского общества: Фильтрация контента в Интернете. Анализ мировой практики

Фонд развития гражданского общества (ФоРГО), который возглавляет российский политтехнолог и бывший руководитель Управления внутренней политики Администрации президента Константин Костин, опубликовал исследование «Фильтрация контента в Интернете. Анализ мировой практики», который включает подробную информацию о мировом опыте по ограничению интернет-активности, а также рекомендации в этом плане для России. Ниже представлены основные выводы доклада.

Введение

На протяжении последних двух лет в российском обществе ведутся дискуссии о допустимых границах государственного регулирования контента в Интернете. Одним из последствий этих дискуссий стало принятие закона № 139-ФЗ от 28 июля 2012 года, в рамках которого появился «Единый реестр запрещенных сайтов», доступ к которым был заблокирован российскими операторами связи. Во время дебатов по поводу этого закона и его сторонники, и противники, которые составляют большинство среди лидеров мнений российского сегмента Интернета, активно апеллировали к международному опыту регулирования Глобальной Сети. При этом с обеих сторон зачастую имело место манипулирование информацией и использование различных штампов, имеющих весьма отдаленное отношение к реальности.

В докладе предпринята попытка объективно рассмотреть опыт фильтрации нежелательного контента в разных странах мира, а также систематизировать полученную информацию. Основными источниками информации, представленной в докладе, стали публикации в зарубежных научных изданиях, а также специализированные доклады исследовательских организаций и общественных групп. Вопреки устоявшемуся мнению, ограничения в области интернет-контента являются прерогативой не только авторитарных и тоталитарных политических режимов. На деле, и это описано в данном исследовании, практически все крупные страны мира в той или иной мере ограничивают доступ своих граждан к нежелательной, по мнению властей, информации в Сети — будь то социально-опасная информация, нелицензионный контент или экстремистские материалы.

Средства и методы фильтрации контента в Интернете

На сегодняшний день большинство развитых стран мира прибегают к фильтрации интернет-контента и другим ограничениям свободы в Сети. Однако цели, задачи и конкретные механизмы реализации подобных ограничений существенно варьируются. Можно выделить следующие категории контента, которые подвергаются фильтрации в различных странах мира:

  1. Политический контент.
  2. Социально-опасная информация.
  3. Контент, связанный с национальной безопасностью.
  4. Сайты и сервисы, нарушающие экономические интересы.
  5. Специализированные интернет-инструменты.
  6. Социальные сервисы.

Методы цензуры контента в Интернете можно разбить на две категории: нетехнические и технические. К категории нетехнических методов относятся законы, запрещающие публикацию того или иного контента, давление на интернет-провайдеров, владельцев сайтов и пользователей с целью заставить их убрать нежелательные материалы или изменить их и самоцензура. К категории технических методов относится блокирование интернет-ресурсов по IP-адресу, искажение DNS-записей, блокирование сайтов по URL, пакетная фильтрация, фильтрация через HTTP прокси-сервер, нарушение работы сети и фильтрация результатов поиска. Для повышения эффективности механизмов цензуры также активно используются различные методы сбора информации в Интернете. Из-за сложности и несовершенства технических инструментов обхода фильтров, к ним прибегают не более двух процентов пользователей даже в тех государствах, где фильтрации подвергается большое число интернет-ресурсов.

Законы, регулирующие Интернет, применяемые методы фильтрации и блокируемый контент специфичны для каждого государства. Тем не менее, существуют группы стран, которые преследуют схожие цели в вопросах интернет-цензуры. На основании общности задач и доводов, которые эти страны используют для обоснования вмешательства в Интернет, а также схожести инструментов, решающих данную задачу, можно выделить пять моделей интернет-цензуры:

  1. Азиатская модель.
  2. Ближневосточная модель.
  3. Рестрикционная модель.
  4. Континентальная модель.
  5. Либеральная модель.

При этом отдельные государства могут демонстрировать характеристики сразу двух моделей.

1. Азиатская модель

Характерная черта. Расплывчатое определение категорий блокируемого контента, предоставляющее правительству широкие возможности в области цензуры.

Примеры стран. Китай, Вьетнам, Южная Корея, Сингапур.

Цели и задачи фильтрации Интернета. Несмотря на существенные различия в политическом устройстве указанных государств, общей чертой этих стран является преобладающая точка зрения на патерналистскую роль государства, которое должно ограничивать доступ своих граждан к нежелательной информации. Законы, регулирующие Интернет, прямо указывают на главенствующую роль государства в охране общественных устоев и национальной безопасности. В Китае определены 9 категорий информации, которая рассматривается как вредная, в том числе для «национального единства». Вьетнам запрещает «злоупотребление демократическими свободами во вред интересам государства». Южная Корея — информацию, которая нарушает «общественное спокойствие и порядок, мораль и хорошие традиции». При этом Южная Корея имеет признаки страны с характеристиками сразу двух моделей (азиатская и континентальная модели). В Сингапуре задачей агентства, которое регулирует прессу, является предотвращение появления материалов «против общественных интересов, порядка и национальной гармонии».

Категории блокируемого контента. Расплывчатое определение материала, считающегося запрещенным, дает правительствам стран широкие полномочия в трактовке законов. Приоритет отдается политическому контенту и информации, блокируемой по соображениям безопасности. Китай фильтрует самый широкий спектр чувствительных тем — начиная от независимости Тайваня и заканчивая духовным движением Фалуньгун. Особо тщательно блокируются международные сайты, содержащие критику Коммунистической партии Китая, а также популярные социальные сервисы. Схожая картина наблюдается и во Вьетнаме, где главным объектом цензуры выступают сайты, подвергающие сомнению руководящую роль его властей. Южная Корея блокирует узкую категорию контента, но делает это с высокой эффективностью — под запретом все, что связанно с Северной Кореей, а также отдельные антигосударственные материалы. Помимо борьбы с сайтами в Интернете, уголовному преследования подвергаются пользователи, оставляющие сообщения с похвалой Северной Кореи в социальных сетях. В Южной Корее также активно борются с нарушениями авторских прав — с 2009 года там действует закон «о трех предупреждениях», который предусматривает отключение от Интернета пользователей, систематически скачивающих нелегальную продукцию. Власти Сингапура видят одну из основных угроз в расизме — население острова многонационально и там проживает значительное число иностранцев. Несмотря на то, что формально порнография относится к фильтруемому контенту во всех странах этой группы, исследования показывают, что там недоступна незначительная часть таких сайтов. Лишь Китай провел в 2010 году широкую кампанию по блокированию порнографических материалов и онлайн-казино. В Сингапуре символично заблокированы лишь несколько сайтов с порнографией.

Используемые методы фильтрации. Основные методы, на которые полагаются власти данной группы стран — самоцензура и сбор информации в Интернете. Все пользователи Южной Кореи, использующие крупные сайты, до недавнего времени должны были регистрироваться под своим настоящим именем. Сингапур обязывает проходить процедуру регистрации не только интернет-провайдеров, но и пользователей, «распространяющих или обсуждающих политическую или религиозную информацию, связанную с Сингапуром». И в Китае, и во Вьетнаме правительственные агентства осуществляют активную слежку в Интернете и регулируют работу интернет-провайдеров. Учитывая, что в этих государствах пользователи неоднократно подвергались уголовному преследованию за высказывания в Интернете, такие меры позволяют жестко контролировать ход онлайн-дискуссий. Помимо этого, страны применяют системы технической фильтрации различной сложности. Если Китай обладает самой продвинутой на сегодняшний день системой «Золотой щит», использующей все методы фильтрации, то Вьетнам и Южная Корея полагаются на более простые способы. Так, Вьетнам применяет искажение DNS-записей, а власти Южной Кореи делегируют удаление нежелательного контента провайдерам.

2. Ближневосточная модель

Характерная черта. Доминирующий религиозный фактор при принятии решений о блокировании интернет-ресурсов.

Страны. Саудовская Аравия, Катар, Оман, Бахрейн, Йемен, Объединенные Арабские Эмираты, также к этой категории можно отнести Индонезию.

Цели и задачи фильтрации Интернета. Саудовская Аравия, Оман и Катар — монархии, Индонезия — формально демократическая республика. На практике регулирование Интернета в этих странах значительное влияние оказывает религия. Ислам исповедует большинство населения, и власти стремятся блокировать контент, который противоречит его нормам. Так, список блокированных сайтов Саудовской Аравии регулярно пополняется с помощью предложений граждан. Согласно постановлению Совета Министров страны, запрещены материалы «нарушающие святость ислама» и «противоречащие государству или его системе». Закон Омана о прессе дает властям полномочия применять цензуру в отношении «оскорбительных» материалов. Парламентом Индонезии были приняты «Закон об электронной информации и транзакциях», запрещающий диффамацию, а также закон против порнографии, предусматривающий наказание до 12 лет тюрьмы. Эти законы легли в основу регулирования Интернета в Индонезии.

Категории блокируемого контента. Приоритетом для фильтрации в этой группе стран является порнография и другой контент, противоречащий нормам ислама. В Саудовской Аравии помимо этого блокируются сайты политической оппозиции, религиозных движений, отличных от официальной салафии. Также недоступны сайты о планировании семьи, организаций по защите прав человека, ресурсы, содержащие критику ислама, информацию об алкоголе, наркотиках и секс-меньшинствах. Катар и Оман придерживаются схожей политики в фильтрации контента. Индонезия блокирует порнографию и материалы, разжигающие межнациональную и религиозной рознь, хотя отдельные провайдеры ограничили доступ и к некоторым сайтам политической направленности.

Используемые методы фильтрации. Характерная особенность систем фильтрации данной группы стран — применение коммерческого программного обеспечения западных IT-компаний. Саудовская Аравия и Оман используют SmartFilter от McAfee, Катар — Netsweeper одноименной компании. Интернет-провайдеры Индонезии блокируют порнографию с помощью HTTP прокси-серверов различных производителей. Преимуществом такого подхода является то, что составление и обновление блок-листов берет на себя поставщик программного обеспечения. Как результат, Саудовской Аравии удается блокировать значительную долю порнографических сайтов — впечатляющее достижение, если учесть их количество в Интернете. Его обратной стороной является то, что блокируется преимущественно англоязычный контент, в то время как ресурсы на арабском языке подвергаются ограничениям в последнюю очередь. Помимо технических методов, страны активно преследуют нарушителей законов в Сети. Комитет по защите журналистов признал Саудовскую Аравию одной из самых худших стран для блоггеров — за выступления с критикой государства пользователи регулярно подвергаются уголовному преследованию. Катар и Оман прибегают к арестам пользователей в меньших масштабах. В Индонезии случаев уголовного преследования блоггеров мало — в частности, один пользователь был арестован за размещение карикатуры на пророка Мухаммеда на своей странице в Facebook.

3. Рестрикционная модель

Характерная черта. Акцент на блокировании интернет-ресурсов радикальной политической оппозиции и правозащитных групп.

Страны. Иран, Сирия, Эфиопия, Узбекистан.

Цели и задачи фильтрации Интернета. Сирия, Эфиопия и Узбекистан — по своей конституции демократические республики, Иран — исламская республика, фактически — теократия. Главной задачей фильтрации Интернета в этих странах является борьба с политической оппозицией, зачастую радикального и исламистского толка. Конституции Сирии и Эфиопии прямо гарантируют свободу прессы и информации, Конституция Узбекистана — свободу выражения. Несмотря на это, действие этих статей ограничено различными дополнительными законами, дающими властям широкие полномочия на применение цензуры. Дополнительным стимулом для жесткого контроля над Интернетом в этих странах является политическая нестабильность. Эфиопия вовлечена в конфликт сразу с двумя соседями, а ее власти борются с исламским радикализмом внутри страны. В Сирии с 2011 года фактически идет гражданская война, участие в которой на стороне оппозиции принимают радикальные исламистские группировки. Власти Узбекистана противостоят росту влияния радикальных исламских групп. В Иране также действует радикальная политическая оппозиция. Иран имеет признаки страны с характеристиками сразу двух моделей (рестрикционная и ближневосточная модели).

Категории блокируемого контента. Основной целью фильтрации Интернета в этих странах являются сайты оппозиции, правозащитных организаций, а также ресурсы, содержащие критику действующего режима. Помимо этого, Иран блокирует материалы, противоречащие нормам ислама, и сайты, посвященные правам женщин. Власти Эфиопии целенаправленно блокируют политические блоги и сервисы VoIP. Сирийские власти фильтруют сайты «Братьев-мусульман» и курдских меньшинств.

Используемые методы фильтрации. Методы, применяемые данными странами, схожи с азиатской моделью. Это сочетание систем технической фильтрации и слежки в Интернете. Для облегчения работы спецслужб, работа интернет-кафе строго регулируется. Власти Ирана, Сирии и Эфиопии также практикуют уголовное преследование пользователей и журналистов за сообщения в Интернете. Такие действия обеспечивают подавление политической активности пользователей в Сети. Иран обладает одной из самых продвинутых систем технической фильтрации в мире. Изначально в ее основе лежал SmartFilter (как утверждает компания-создатель программного обеспечения, незаконно используемый). Но, опасаясь «закладок» в системе, способных дать доступ спецслужбам западных стран, власти Ирана перешли на программные решения местных компаний. В 2008 году Иран приобрел у Nokia и Siemens оборудование, способное осуществлять глубокий анализ пакетов. Сирия и Узбекистан используют HTTP-прокси фильтрацию, способную блокировать контент по ключевым словам. Во время крупных демонстраций протеста в 2011 году власти Сирии прибегли к отключению Интернета.

4. Континентальная модель

Характерная черта. Фильтрация социально-опасных ресурсов по четко обозначенным категориям, а также борьба с нарушениями авторских прав.

Страны. Франция, Германия, Великобритания, Бельгия.

Цели и задачи фильтрации Интернета. Все страны этой группы являются развитыми демократиями. Европейская конвенция по правам человека гарантирует свободы выражения мнения и информации, но уточняет, что они могут быть ограничены «в интересах национальной и общественной безопасности», а также защиты «здоровья и морали». В соответствии с этими принципами, государства допускают фильтрацию информации, которая противоречит их законодательству. Таким образом, большинство европейских стран пытаются найти баланс между базовым правом на свободный доступ к информации и защитой общества. При этом контент, подлежащий блокированию, строго определен в рамках права, а законы перед принятиям проходят положенные демократические процедуры.

Категории блокируемого контента. Общими для всех стран данной группы являются усилия по борьбе с детской порнографией и нарушениями авторских прав. Принятый во Франции закон HADOPI предусматривает отключение от Интернета пользователей, замеченных в нелегальном скачивании защищенного правами контента. Во Франции и Германии блокируются материалы, пропагандирующие нацизм, отрицающие холокост и провоцирующие межнациональную и религиозную рознь. В большинстве стран действуют законы против нарушения неприкосновенности частной жизни. Например, в Бельгии по этому закону были заблокированы сайты, распространяющие информацию о педофилах. Строгие законы против диффамации в Великобритании привели к тому, что хостинг-провайдеры предпочитают убирать сомнительный контент по первому требованию, опасаясь возможных исков.

Используемые методы фильтрации. Европейские страны выбрали два различных подхода в вопросе фильтрации контента. В Великобритании используется система Cleanfeed, в рамках которой Интернет провайдеры добровольно сотрудничают с общественной организацией, блокирующих сайты с детской порнографией. Эта добровольность весьма условна — в 2008 году представитель правительства Великобритании заявил, что если провайдеры не пойдут на такой шаг, Парламент обяжет их делать это по закону. Оператором реестра запрещенных сайтов в Великобритании выступает негосударственный фонд, а блокировка сайтов осуществляется при помощи двухэтапного механизма, что позволяет избежать избыточного блокирования сторонних сайтов. В Германии действует схожая система. Правительственная организация поддерживает список материалов, которые считает вредными для детей, а самые крупные поисковые системы страны добровольно исключают их из результатов поиска. Стандартной практикой же является блокирование сайтов по решению суда. Другой подход решили использовать власти Франции. После широких общественных дебатов, Конституционный суд признал законным часть положений закона LOPPSI 2, предусматривающих ведение Министерством внутренних дел списка сайтов, которые обязаны блокировать интернет-провайдеры. Закон дал повод обвинить Францию во введении цензуры в Интернете — опасения у пользователей вызвала возможность блокировать без решения суда материалы, отличные от детской порнографии.

Россию можно отнести именно к континентальной модели фильтрации контента с поправкой на то, что борьба с систематическим нарушением авторских прав в Рунете ведется значительно менее активно по сравнению со странами Западной Европы. Российский закон о «черных списках интернет-сайтов» основан на опыте британской системы фильтрации нежелательного контента Cleanfeed.

5. Либеральная модель

Характерная черта. Стремление избежать централизованного и систематического блокирования определенных категорий интернет-ресурсов. Одновременно с этим принятие властями мер к закрытию нарушающих закон ресурсов и преследование их владельцев.

Страны. Соединенные Штаты, Япония, Бразилия.

Цели и задачи фильтрации Интернета. Соединенные Штаты, Япония и Бразилия — развитые демократии. В отличие от большинства других стран, Первая поправка Конституции США прямо запрещает принимать законы, ограничивающие свободу слова. Как результат, техническая фильтрация в США практически не применяется. Ряд предложенных законов о регулировании Интернета были признаны неконституционными. Законы Японии и Бразилии гарантируют свободы слова и прессы, и власти никак не ограничивает их на практике. Япония имеет признаки страны с характеристиками сразу двух моделей (либеральная и азиатская модели).

Категории блокируемого контента. В США, как и в Европе, особое внимание уделяется борьбе с детской порнографией и защите интеллектуальной собственности. В Японии, напротив, одни из самых мягких законов по отношению к детской порнографии — в частности, легальным является ее хранение. Запрещено распространение нецензурированной порнографии; для нарушителей предусмотрено уголовное преследование. Впрочем, на практике закон применяется крайне редко. В то же время власти Японии в апреле 2013 года предложили заблокировать на территории страны использование сервиса анонимизации Tor. Бразилия не распространяет свободу слова на расистские материалы.

Используемые методы фильтрации. В отсутствие возможностей для технического блокирования нежелательных материалов, власти США активно используют другие стратегии. С помощью давления со стороны частных и общественных организаций и угроз исков, правительство пытается добиться удаления нежелательного контента. Показателен пример с российским сайтом allofmp3. Его закрытие называли одним из условий вступления России в ВТО. Под давлением международной федерации звукозаписывающих компаний сайт был заблокирован в Дании, а другая организация RIAA подала иск на сумму в 1,65 триллиона долларов. Вскоре после того как ряд платежных систем отказались работать с сайтом, allofmp3 закрылся. Другая практика — добровольные соглашения Интернет провайдеров и хостеров удалять незаконный контент. Так, в 2008 году основные провайдеры страны подписали соглашение с прокурором Нью-Йорка по борьбе с детской порнографией. Бразилия в вопросе регулирования Интернета полагается на судебные иски, обязывающие хостеров удалить запрещенный контент. В Японии распространена самоцензура. Например, новостные агентства Японии обвиняли в том, что они воздерживались от резкой критики действия властей в ситуации с аварией на ядерной станции в Фукусиме.

Социальные медиа и политические кризисы

Считается, что наиболее значимо «новые медиа» показали себя в ходе институциональных кризисов 2009–2011 годов, когда массовая политизация социально активного сегмента Интернета привела к взрывному росту влияния блогосферы и социальных сетей на ход кризисных событий. Тем не менее, всплеск интереса к влиянию социальных медиа в подобных ситуациях, хоть и привел к появлению термина «твиттер-революций», но до сих пор так и не стимулировал формирование полноценной научной базы.

Политические кризисы в Молдове, а затем в Иране, которые пришлись на весну-лето 2009 года, обозначили «сетевое» изменение публичной сферы этих стран. Массовые протесты людей, неудовлетворенных результатами выборов, были отмечены всплеском популярности социальных сетей и блогосферы среди «ядра» протеста — идеологов и неформальных лидеров групп, составлявших базу оппозиционного движения. Именно молдавские события подтолкнули европейских и американских журналистов к тиражированию понятия «твиттер-революции», несмотря на то, что сами по себе они слабо соответствовали образу, который создавался в медиа. Несоответствие реального положения дел и описательных характеристик, которые массово распространялись в медиа, обусловлено стремлением наблюдателей (прежде всего журналистов и политических комментаторов) оперативно закрепить определенное понятие в общественном поле и, тем самым, предопределить дальнейшие форматы применения данного понятия. Образ «твиттер-революции», растиражированный западными СМИ при описании ситуации с массовыми протестами в Молдове, предопределил дальнейшие исследования использования социальных медиа в рамках политических кризисов различных стран.

В целом, роль социальных сетей и сервисов в событиях, получивших название «твиттер-революций», во многом переоценена. Использование социальных сервисов, прежде всего Twitter, являлось прерогативой узкой прослойки протестующих, значительную долю среди которых составляли журналисты и эмигранты. В то же время, интернет-сервисы стали оперативным источником фото- и видеоконтента с места событий, который подхватывался традиционными СМИ с большой аудиторией, создавая «эффект информационного бумеранга».

Можно предположить, что пик информационной актуализации новых медиа в этом смысле пройден и в ближайшие годы их растущей роли будет уделяться заметно меньше внимания, нежели чем в 2009–2012 годы. Этому также способствует низкая институциональная ценность социальных медиа в странах, продолжающих находится в ситуации политической нестабильности. Дискурс, показавший себя в организации протестного движения, оказался куда менее эффективным по прошествии кризисных пиков. Кроме того, открытый и расширяющийся общественный дискурс, представленный в социальных сетях, позволяет представителям власти отслеживать и анализировать потенциально кризисные явления и предотвращать их.

Значимость оперативного реагирования государственной власти на повестку социальных медиа возрастает с каждым годом. Постепенно это явление утрачивает суть феномена и перестает быть чрезвычайно популярным объектом для изучения, как это было в 2009–2011 годах. Социальные сети с течением времени становятся столь же привычным инструментом мобилизации и значимым фактором при организации массовых протестных движений, как каналы традиционных СМИ, мобильные средства связи и непосредственное «живое» общение.

Проанализированные примеры реакции властей на активность в социальных медиа во время политических катаклизмов доказывают, что наиболее эффективным методом контроля над ситуацией является предложение альтернативной повестки, которая может частично заместить оппозиционный дискурс в Интернете. При этом особую роль играет правильно выбранная целевая аудитория для соответствующей информационной политики. К примеру, массовое вовлечение неполитизированных пользователей далеко не всегда приносит искомый результат. Регулярный мониторинг и анализ трендов дискуссий, выявление потенциальных конфликтов, также трудно переоценить в контексте предотвращения кризисных ситуаций.

В то же время, существование комплексной сетевой цензуры без формирования альтернативных медийных каналов, может негативно повлиять на попытки контроля над ситуацией. Ядро политических активистов в таких случаях оказывается более отмобилизованным к моменту обострения политической ситуации и готовым к реализации нестандартных решений. Обратной стороной данной ситуации является силовой сценарий, при котором правоохранительные органы государства получают облегченный доступ к личным данным сетевых активистов, подозреваемых в нарушении закона и призывах к массовым беспорядкам.

Тотальная сетевая цензура (блокировка главных ресурсов оппозиционных активистов), введенная во время обострения политической обстановки, не гарантирует снижения уровня мобилизации, а наоборот может привести к эскалации конфликта вне Сети. Ослабление социальных связей в виртуальном пространстве предоставляют власти временное преимущество, которым еще надо грамотно воспользоваться. Тематическая цензура может быть также неэффективной в случае, если альтернативные источники информации (в том числе традиционные медиа) поставляют контент взамен запрещенного. В целом, эффективность контроля над ситуацией в «новых медиа» неразрывно связана с положением традиционных СМИ, усиливающих «эффект бумеранга» в случае введения интернет-цензуры.

Показательно, что во многих странах, переживших серьезные политические кризисы легитимности с 2009 по 2012 год, социальные сети зачастую не являются инструментом консолидации социума или выработки нового общественного договора. Согласно исследованию Crimson Hexagon и Sanitas International, спустя несколько месяцев после свержения режима Каддафи в Ливии, треть всех дискуссий в Twitter была по-прежнему посвящена разделу имущества и наказанию семьи бывшего правителя страны. Методы коммуникации, проявившие себя в организации протестного движения, оказались существенно менее эффективными для выстраивания политической коммуникации по прошествии кризисных пиков.