Околокремлевские эксперты призывают не преувеличивать роль твиттер-революций. Фонд развития гражданского общества под руководством бывшего чиновника АП Константина Костина подготовил доклад, в котором отвел социальным сетям вторичную роль по отношению к традиционным СМИ при распространении информации о протестах, а главным фактором протестной мобилизации — неумение властей сформулировать альтернативную информационную повестку и неуклюжие попытки введения интернет-цензуры.
Околокремлевский Фонд развития гражданского общества, который возглавляет бывший глава управления по внутренней политике администрации президента Константин Костин, подготовил доклад, в котором опровергается ставший распространенным тезис об определяющей роли социальных сетей при массовой мобилизации протестующих. Фрагменты исследования попали в распоряжение «Газеты.Ru».
В докладе анализируется роль соцмедиа в революционных и массовых выступлениях против авторитарных режимов последних лет, в первую очередь в событиях апреля 2009 года в Молдавии и несостоявшейся «зеленой революции» в Иране летом того же года. Как утверждают авторы доклада, основная координация участников протестов происходила больше посредством массовой рассылки СМС, в Молдавии же мобилизационную роль также сыграла социальная сеть «Одноклассники».
«Сервис микроблогов Twitter стал активно использоваться позже, но именно его использование ядром оппозиционных активистов привлекло внимание западных СМИ.
Более того, среди тех, кто активно освещал события в Кишиневе, самыми заметными микроблогерами оказались не непосредственные участники событий, а наблюдатели — румынские журналисты и граждане Молдавии, проживающие за рубежом. В результате Twitter использовался не для координации и мобилизации, но практически исключительно для привлечения внешнего внимания — в основном при помощи «географического» хэштега #pman (около 30 тысяч твитов). Плотность записей составляла около 10 твитов в минуту», — отмечается в исследовании.
В случае с Ираном в 2009 году ситуация носила похожий характер: люди мобилизовывались, скорее, посредством СМС, а активистов, принимавших участие в протестах и фиксировавших это в микроблогах, насчитывалось всего около 100 человек. В докладе отмечается, что иранские протестующие оказались крайне консолидированными и организованными именно в силу того, что в стране была налажена система политической и религиозной цензуры интернета, что вынудило протестующих использовать более традиционные средства связи.
В результате интернет-цензура сыграла не на руку властям, Twitter же сыграл свою роль в привлечении внимания внешних медиа, считают эксперты фонда.
Похожая синергия между соцсетями и традиционными средствами передачи информации сыграла решающую роль в событиях «арабской весны» рубежа 2010—2011 годов. Известия о самосожжении Мохаммеда Буазизи, тунисского торговца овощами, 17 декабря 2010 года были сперва проигнорированы тунисскими СМИ, однако получили распространение через Twitter и Facebook, а потом уже были воспроизведены катарским телеканалом Al Jazeera, единственным независимым телеканалом, доступном в стране. Фактически созданный властями в течение первых дней блок на информацию о деле Буазизи в контролируемых государством СМИ имел своим результатом рост доверия альтернативным источникам информации вне зоны влияния государственной цензуры.
Ошибкой властей Туниса и Египта, куда революция перекинулась в конце января 2011 года, эксперты ФоРГО считают попытку блокировки любых альтернативных источников информации — так, в Тунисе были блокированы видеохостинги YouTube и Vimeo, графический хостинг Flickr и был ограничен доступ к Facebook.
В Египте также были блокированы сайты оппозиционных газет, а когда гражданское противостояние режиму Хосни Мубарака начало набирать силу, также был запрещен доступ к Facebook и Twitter, а с 27 января по 6 февраля в Египте было невозможно пользоваться мобильной связью.
В результате, хотя действия властей и затруднили протестующим коммуникации между собой, запрет на пользование мобильной связью только увеличил количество протестующих. Таким образом «запретительный» подход властей и попытка превратить борьбу с революцией в борьбу с соцсетями были ошибочными, отмечают эксперты фонда.
«Многие аналитики, в том числе Александра Данн из Каирского института прав человека, полагают, что именно цензурирование сотовой связи, а не сетевая цензура привело к мощной волне социального возмущения и вынудила неполитизированные слои общества стать участниками политических событий того периода. Кроме того, в результате столь резкого вмешательства государства еще более популярным источником информации стали спутниковые СМИ — прежде всего телеканал Al Jazeera, и политический режим стал еще более подвержен информационному давлению извне. Согласно тем же данным, более 45% твитов, посвященных событиям в Египте, были опубликованы за пределами Египта и прилегающих стран арабского мира. Жители Каира являлись авторами лишь 29% записей о волнениях в стране. Более 60% сообщений составляли ретвиты, оговаривается в докладе.
При этом, как и в случае Молдавии и Ирана, роль традиционных медиа во многом состояла в ретрансляции контента блогосферы и соцсетей и запуске медийного «бумеранга», наделявшего политические процессы более высоким значением, нежели реально происходившие события, добавляют эксперты.
В заключение эксперты в ФоРГО отмечают, что соцсети являются лишь одним из инструментов мобилизации, но, скорее, работают на привлечение интереса внешних источников и в первую очередь СМИ к революционной повестке дня. В качестве же мобилизационного средства блогосфера и соцсети стоят в одном ряду с традиционными СМИ и средствами передачи информации, такими как мобильная связь. Главная ошибка авторитарных режимов — попытка блокировать доступ к соцсетям вместо формулирования и продвижения альтернативной революционной медийной повестки, отмечают эксперты фонда.
«Мы считаем, что роль соцсетей в революциях последних лет преувеличена и что политические силы и традиционные медиа играют более значительную роль в происходящем. Соцмедиа могут мультиплицировать недовольство, но это лишь инструмент для конкретного игрока в популяризации своей позиции», — прокомментировал «Газете.Ru» выводы доклада своего фонда Костин.
Политолог Марина Литвинович, тесно связанная с протестным движением в России с середины 2000-х годов, заочно спорит с экспертами ФоРГО, полагая, что соцсети играют серьезную роль при мобилизации активистов, которые не пользуются поддержкой традиционных СМИ. Однако она согласна, что тотальная блокировка соцсетей в случае эскалации протеста для авторитарных режимов является ошибочной.
Координатор совета муниципальных депутатов Москвы, гражданский активист Михаил Вельмакин, работавший с оппозицией во время «оранжевой революции» на Украине в 2004—2005 годах, в разговоре с «Газетой.Ru» соглашается, что без создания эффекта «бумеранга» в традиционных СМИ одной активности в социальных сетях недостаточно.
«Не соглашусь, что блокировка доступа к соцсетям и сайтам независимых СМИ не является эффективным механизмом борьбы с протестами в условиях авторитарного режима. В Белоруссии, например, механизм отработан: в случае протестов они блокируют доступ к оппозиционым СМИ, соцсетям, на площадях, где проходят демонстрации, отключена сотовая связь, чтобы людей не могли координировать. Это работает», — считает Вельмакин. Российское протестное движение, оформившееся в декабре 2011 года, сталкивалось с фактическим ограничением доступа к информации традиционных СМИ как минимум несколько раз: в сам день голосования на выборах в Госдуму DDoS-атакам подверглись как минимум 14 информационных ресурсов, включая интернет-порталы Slon.ru, «Каспаров.Ru», сайты «Эха Москвы», журналов The New Times и «Большой город». Аналогичной DDoS-атаке подверглись сайты того же «Эха Москвы», газеты «Коммерсантъ» и телеканала «Дождь» в ходе событий 6 мая 2012 года на Болотной площади, по итогам которых началось преследование активистов оппозиции в рамках «болотного дела».
Шеф-редактор сайта телеканала «Дождь» Илья Клишин, один из администраторов протестной группы в Facebook «Мы были на Болотной и придем еще», сыгравшей значительную роль в мобилизации протестовавших против фальсификаций на выборах в Госдуму зимой-2011—2012, также согласен с выводами доклада.
«В Египте, до того как власти отключили интернет, на площади Тахрир было несколько десятков тысяч человек, когда его выключили — пришли сотни тысяч. В других странах доступ в интернет не был перекрыт полностью, а лишь ограничивался, но в любом случае отключать соцсети — это контрпродуктивно для власти в решении ее задач», — считает Клишин. Он призывает не преувеличивать инструментального значения социальных сетей при мобилизации протеста, фактически солидаризуясь с одним из главных теоретиков ненасильственного протеста Джином Шарпом. В августовском интервью «Газете.Ru» основатель Института Альберта Эйнштейна, считающийся его критиками на постсоветском пространстве идейным вдохновителем «цветных революций», также высказывал сомнения, что политизация социальных сетей является качественно отличным от прежних новым методом мирного протеста.
