Фонд Развития Гражданского Общества

Публикации

| 28 июня, 2024

Константин Костин: «Протестный актив деморализован и демобилизован»

Известный политолог о том, надолго ли упали рейтинги Путина, зачем нужна пенсионная реформа и почему Воробьев победит в первом туре.

«В повышении НДС на 2 процента понятна логика — это очень просто администрируемый налог. Плюс элемент справедливости: за экономический рост платят не только будущие пенсионеры, но и бизнес», — говорит бывший начальник управления президента РФ по внутренней политике, а ныне глава фонда развития гражданского общества Константин Костин. Он рассказал «БИЗНЕС Online» о том, чем схожи ситуации с пенсионной реформой и с реновацией жилья и почему либералы на выборах мэра Москвы не повторят успех Навального в 2013-м.

— Новое правительство России работает второй месяц и уже успело отличиться. С одной стороны, президент поручил ему выполнять очередной «майский указ», а с другой — кабинет министров сразу начал говорить о необходимости непопулярных мер — повысить пенсионный возраст и налоги. Кроме того, неясно, что кабмин будет делать с ценами на бензин, которые уже вызвали протесты в регионах. Как власть будет с этим справляться?

— Сначала давайте поговорим о ценах на бензин. Я думаю, с ними все будет теперь более или менее в порядке. Они стабилизируются. Соответствующие управленческие шаги для этого предприняты. У правительства на самом деле существовали все возможности остановить рост. Почему этого не было сделано раньше? Тут вопрос к скорости реакции. Цены на нефть и нефтепродукты на мировых рынках выросли довольно давно, и производители устремились туда. А недостаток предложения всегда приводит к удорожанию. Конечно, в идеале надо было отреагировать на проблему более оперативно, тогда бы скачка цен удалось избежать. Наверное, когда-нибудь госуправление и в мире в целом, и в России в частности достигнет таких темпов принятия решений. Пока в текущих условиях это сложно.

— А как насчет непопулярных мер?

— А достижение популярных целей практически всегда связано с какими-то не очень популярными мерами. Популярная же цель повысить пенсии? Причем повысить их серьезно, сделать современную систему, которая бы позволяла людям, выходящим на пенсию, нормально жить. Не просто как-то выживать, где-то, кому силы позволяют, подрабатывать, а вот жить так, как живут пенсионеры на Западе. Скажем, не в самых богатых странах, а в восточноевропейских или на том же юге.

Наша нынешняя система создана в 1930-е годы, когда средняя продолжительность жизни не дотягивала до 50 лет. Мы не должны игнорировать ситуацию, когда в стране число работающих сокращается, а число пенсионеров растет, в том числе и за счет повышения качества медицинской помощи, увеличения общей продолжительности жизни. Нам нужно смотреть, сколько людей занято в экономике в расчете на одного пенсионера. В ближайшие несколько лет мы будем пожинать последствия демографической ямы, которая у нас была в 90-е. А вот когда лет через 10 войдут в активную фазу трудовой деятельности дети, родившиеся в результате беби-бума нулевых, тогда соотношение улучшится. Но опять же не надо строить иллюзий, что ситуация улучшится кардинально, потому что средняя продолжительность жизни тоже будет расти. Это поголовная проблема всех без исключения развитых стран. Мы не одиноки.

— Что по поводу повышения налогов — вот уже НДС собираются поднять с 18 до 20 процентов? И наоборот: власть категорически против прогрессивного подоходного налога, то есть повышенного налога на богатых. А бизнес у нас периодически вообще не понимает, как будет выстраиваться фискальная система.

— Что касается налоговой системы, Путин про это тоже сказал: мы договорились до 2019 года ничего не менять. И этот период длится уже 10 лет. Но, учитывая, что страна развивается, структура экономики постепенно, но меняется, договорились еще раз на эти правила посмотреть. Что касается повышения налога на добавленную стоимость на 2 процента, мне понятна логика правительства, потому что это очень просто администрируемый налог. Плюс элемент справедливости: за экономический рост платят не только будущие пенсионеры, но и бизнес.

Планировать доходы от любого другого налога сложнее. Социалисты у нас говорили про прогрессивную шкалу подоходного налога. Но давайте мы посмотрим на реальный фискальный эффект от этого. Мировой опыт показывает, что он нулевой, а косвенные потери гораздо больше. Франция, например, поэкспериментировала с предыдущим президентом, который был социалистом и который решил ввести налог на богатых. И что они получили? Огромное количество богатых переехали в Бельгию: на работу можно ездить во Францию, а числиться бельгийским налоговым резидентом. В результате вместо дополнительных поступлений — потери. И у нас в 90-е была прогрессивная шкала, а фискальный эффект какой? Благодаря введению плоской шкалы мы стали действительно собирать больше налогов. Резко сократились серые зарплаты. И государство, конечно, от этого очень многое получило.

— Тем не менее рейтинг президента стабильно снижается последний месяц. Это реакция на непопулярные меры? И насколько необратимый характер носит данный тренд?

— Чтобы говорить о тенденции, нужно подождать несколько месяцев. Тем не менее если посмотреть на средние показатели, а уж тем более на нижние пределы 2013–2014 годов или 2016–2017 годов, то все выглядит не так уж драматично. Да и ресурсов для положительной коррекции достаточно. Конечно, негативная информационная повестка может оказывать ситуативное понижающее влияние на рейтинги, однако говорить о существенных сдвигах пока рано. Сейчас в СМИ и социальных медиа плотным потоком идут сообщения об ужасах пенсионной реформы — это, конечно, один из неблагоприятных факторов, особенно в существующих и доминирующих интерпретациях. Пока в головах много неразберихи по поводу пенсионной реформы, а на любую подобную реформу первая реакция всегда негативная. Однако надеюсь, что по мере движения ко второму и третьему чтению в разъяснительную кампанию будут вложены усилия, соразмерные масштабу проблемы, и позиция в больших социальных группах изменится, особенно в тех, которые являются главными выгодополучателями предлагаемых изменений. Это похоже на историю с реновацией в Москве: поначалу законопроект вызвал яркую негативную эмоциональную реакцию, но через три-четыре месяца после доработки и необходимых разъяснений отношение к нему существенно изменилось в лучшую сторону — люди стали массово голосовать за включение своих домов в программу. Здесь, мне кажется, будет примерно то же самое.

— А что скажете насчет упреков , будто Путин уделяет больше внимания внешней политике, чем внутренней?

— Владимир Путин очень опытный глава государства и прекрасно понимает, что отношение к России в мире определяется в первую очередь ее внутренним состоянием: объемом и качеством экономики, уровнем доходов и благополучия населения, состоянием социальной сферы, научным и технологическим потенциалом. Вот что является главными конкурентными преимуществами любого государства в XXI веке. Ровно с этого президент начал свое послание Федеральному Собранию 1 марта 2018 года. Нет сомнений, что внешняя конъюнктура оказывает существенное воздействие на внутренние процессы в России, но международная повестка для президента, как мне кажется, все же в значительной степени является фактором влияния, а не мейнстримом.

— В Москве стартовала кампания по выборам мэра, которая в прошлый раз наделала много шума. Может ли повториться ситуация 2013 года, когда серьезную конкуренцию Сергею Собянину составил Алексей Навальный?

— Вариантов и обстоятельств, при которых ситуация пятилетней давности может повториться, сейчас не просматривается. Это абсолютно точно, поскольку результат Алексея Навального был предопределен несколькими факторами. Первый — это протестная волна 2011–2012 годов, причины и последствия которой мы внимательно исследовали (доклад ФоРГО «Новая протестная волна: мифы и реальность», 2012 год). Второй — это судебное решение по «Кировлесу» в отношении Навального (в 2013 году его приговорили к 5 годам лишения свободы условно — прим. ред.), которое позволило ему консолидировать вокруг себя практически весь протестный электорат столицы. А в крупных городах таких людей по определению больше — это общемировая тенденция. Третье обстоятельство — это объединение вокруг Алексея Навального, по сути, всего такого условного либерального спектра. В Москве это 15 процентов избирателей. Кстати, неплохо была проведена кампания, которая тоже позволила получить определенный ситуативный бонус, потому что есть группа избирателей, которая, в общем, не то чтобы против действующего руководителя, но, голосуя за оппозиционного кандидата, который вроде бы как-то может получить неплохой результат, хочет показать власти, что она чем-то недовольна.

Сегодня на либеральном фланге нет единства. Если говорить о протестном активе, он в значительной степени демобилизован и деморализован. Тут уже упоминавшийся Навальный постарался с удивительной по бессмысленности и полностью провалившейся кампанией по бойкоту президентских выборов и призывам к абсолютно нерезультативным и несогласованным акциям. Отсутствие идей, лидеров, внятной программы не способствует росту политической активности, поэтому, мне кажется, сегодня нет кандидата, который мог бы мобилизовать значительную часть несобянинского электората и, самое главное, выйти за его пределы, как-то мотивировать хотя бы часть от 20 процентов неопределившихся.

— Какой сегодня рейтинг у Собянина, который считается одним из возможных преемников Путина? Он отличается принципиально от того, который был у него перед выборами 2013 года?

— Рейтинг — это величина ситуативная, подверженная подчас существенным колебаниям и находящаяся в зависимости от огромного количества факторов — как объективных, так и субъективных. Важно другое — сейчас группа поддержки Собянина гораздо более консолидирована. Его сторонники хорошо узнали действующего мэра за прошедшие 8 лет. Соответственно, они могут оценить то, что он сделал, и, в общем, с достаточно высокой степенью доверия относятся к тому, что он предлагает сделать в следующие пять лет. В то же время у собянинского электората, который составляет более 50 процентов, достаточно высокий, но все-таки разный уровень политической активности. Конечно, задача кампании в том и заключается, чтобы положительную эмоцию базовых групп поддержки сохранить и мотивировать этих людей в день голосования прийти на выборы. Результат выборов мэра Москвы в решающей степени будет зависеть от успешности этой работы.

— В Москве недавно приняли закон, который позволяет гражданам голосовать за пределами города. Почему на последних выборах идет такая борьба за явку и при каком условии она в столице может превысить 32 процента, которые были пять лет назад?

— На самом деле есть несколько обстоятельств. Первое и, на мой взгляд, принципиальное касается не только Москвы, но и других субъектов, а также Федерации в целом и называется «кризис участия». О нем впервые заговорили американские политологи лет 15 назад. Это когда современные электоральные процедуры входят в конфликт с представлениями человека о том количестве усилий, которое он должен приложить для демонстрации и проявления своей гражданской позиции. Одна из причин, на мой взгляд, как раз в этом. Я всегда говорил, что исполнение гражданского долга не должно быть связано с тяготами, лишениями и обременениями. Простите, но голосование не должно быть подвигом. Система должна быть человекоориентированной — иметь дружелюбный интерфейс, если хотите, создавать положительный эмоциональный фон в обществе, а не раздражать.

Вот, например, опция «Мобильный избиратель», позволяющая проголосовать вне места постоянной прописки, уже опробована на выборах президента. Сейчас речь идет об организации голосования в местах компактного нахождения москвичей в разгар дачного сезона. Соответственно, зачем ставить людей перед дилеммой: провести время на даче, собрать очередную порцию выращенного на огороде урожая или остаться на выходные в городе, пропустить эти два прекрасных дня, для того чтобы проголосовать. А как быть тем, кто вообще на весь дачный сезон перебирается за город? В их планы вряд ли входит поездка на электричках и автобусах на избирательный участок за много километров, тем более что, как правило, это люди немолодые. Я вообще считаю, что надо начать тестировать на региональных выборах и, может, к 2021 году принять эту практику на федеральном уровне — чтобы голосовали в два дня. Во многих же странах голосуют не по воскресеньям, а в четверг, например. Почему бы нам не голосовать в воскресенье и в понедельник? То есть человек в воскресенье остается на даче, а в понедельник он либо перед тем, как идти на работу, либо после работы заходит на избирательный участок. Уверен, что назрел разговор и об использовании для организации электоральных процедур возможностей, которые дают современные телекоммуникационные платформы. Все движется в эту сторону с неизбежностью.

— И все-таки как эта история с дачным голосованием скажется на явке?

— Понятно, что речь не идет о миллионах. Я думаю, что это важно с точки зрения развития электоральных практик, но не поднимет явку радикально, хотя для десятков тысяч москвичей это реальная возможность проголосовать, им ее предоставили, что само по себе уже хорошо и правильно.

— Сколько процентов это может добавить к результату пятилетней давности? Хотя бы примерно.

— Полтора-два.

— В итоге получится 33–34 процента, так?

— Нет, я бы сейчас так не говорил. Нельзя механически к явке 2013 года прибавить проголосовавших дачников и на этом основании делать прогноз. Многое зависит от того, как будет проведена кампания, насколько базовая группа сторонников Собянина будет мобилизована и мотивирована к участию в выборах, какое у нее будет социальное самочувствие и настроение, насколько успешной будет пригласительная кампания. Если судить по сегодняшней ситуации, то диапазон находится в пределах 30–35 процентов, а вот результат зависит от того, что будет происходить ближайшие 2,5 месяца.

— Мы же говорим о явке?

— Да, это явка.

— Вернемся к другим кандидатам, многие из которых известны всей России. Представители несистемной оппозиции уже традиционно не смогли договориться и выдвинуть одного кандидата. В итоге свои кандидатуры выставили, например, Илья Яшин (ныне председатель совета районных депутатов столичного округа «Красносельский») и бывший депутат Госдумы Дмитрий Гудков, которого поддерживает Ксения Собчак. Что опять помешало им прийти к общему знаменателю?

— Отсутствие политического опыта, политической культуры вообще и культуры коалиций в частности — вот, собственно, основная их проблема. Плюс непомерные амбиции каждого.

— Но про политический опыт Гудкова: он же все-таки был депутатом в свое время?

— Я думаю, у Гудкова и Ксении Собчак сейчас задача — готовиться к выборам 2021 года. И в этом смысле кампания в Москве для них менее принципиальна, чем борьба за думскую лицензию для своей партии (Партия перемен — прим. ред.). Для них важнее выборы в Мосгордуму и довыборы в Госдуму, которые будут сейчас проходить в нескольких округах, а также выборы в законодательных собраниях субъектов: чтобы иметь думскую лицензию, надо получить представительство хотя бы в одном. Соответственно, я думаю, поле их реальных интересов находится здесь. Мы же понимаем, что у Гудкова шансов выиграть московские выборы нет никаких. Идея просто получить оппозиционный хайп по примеру Навального? А дальше что?

— А какие шансы у Ильи Яшина?

— Очень призрачные. Либералы, к которым в первую очередь он пытается апеллировать, Яшина не любят. Слишком много радикализма и самолюбования. Складывается ощущение, что он и его соратник застряли в стилистике молодежного протестного активизма нулевых, со всеми негативными чертами этой политической субкультуры. Его любит только Навальный, а Навальный — это даже не весь протестный актив. Не стану подробно анализировать его кампанию, но он совершает огромное количество ошибок, например продвигает собянинскую Москву и собянинские изменения в столице. Долго критиковать действующего мэра, после чего широко распиарить свое участие в велопараде! А общепризнано: велодвижение, велодорожки, велопарады — это один из результатов работы действующего мэра. Ну молодец, правильно. Еще пара таких шагов — и можно будет, в принципе, рассчитывать на благодарность за участие в выборах Собянина.

Если говорить о политтехнологических аспектах, все тоже очень скромно. Известность у Яшина не очень высокая. Оснований моральных и политических претендовать на пост мэра и пытаться организовать общественную кампанию в свою поддержку (а уж тем более общественное давление на власть) у него нет. Он вместе со своими сторонниками получил чуть более 5 тысяч голосов в рамках Красносельского округа. Неплохо, если с этим результатом как-то двигаться дальше. Все-таки в Москве более 7 миллионов избирателей. Но с тех пор Яшин ничем заметным себя не проявил. А базовый рейтинг поддержки формируется именно в межвыборный период. Нельзя рассчитывать только на ситуативный электорат. На условного либерала там остается процентов 10.

— 10 процентов — это прогноз такой?

— Да и это-то многовато. Смотрите: весь несобянинский электорат — те, кто проголосует точно не за действующего мэра, — 25 процентов. Коммунисты с учетом их электоральной истории попытаются взять процентов 12. ЛДПР — от 3 до 5 процентов. Считайте, что остается. А есть еще «Яблоко». И это при с учетом того, что все-таки будет политик, который способен вокруг себя консолидировать всех. И плюс ко всему, о чем разговор: а подписи для выдвижения откуда? Я как-то не слышал пламенных речей вот этих товарищей, обращенных к «Единой России», с просьбой помочь с преодолением муниципального фильтра, не говоря уже о подготовке к сбору почти 40 тысяч подписей москвичей, необходимых самовыдвиженцу для регистрации. Один из авторов прошлогоднего успеха оппозиции на муниципальных выборах, Максим Кац, назвал это все фейковым выдвижением и участием: отнес заявление в избирком, разместил несколько фото и призывов в социальных сетях и пару недель наслаждаешься вниманием СМИ, а потом делаешь заявление об отказе от участия в выборах. Это не политика, а имитация, которая, кстати, размывает оппозиционный электорат и отвлекает и без того небольшой оппозиционный актив от реальной работы.

— Одним из самых заметных российских событий 2018 года стали акции протеста против мусорных полигонов в Подмосковье. В Волоколамске это привело к смене районного руководства. Затем проблема стала выходить и за пределы региона. Можно ли считать, что в этих случаях гражданское общество стало влиятельным политическим игроком?

— Безусловно, гражданское общество влияет на политику, которую проводят региональные власти. В этом смысле ответ на ваш вопрос — да, потому что люди сумели объединиться, четко сформулировать свои требования, не поддаться на различные политические провокации и уговоры. С одной стороны, вот эта гражданская активность, ее уровень, масштаб и четкая ориентация на достижение конкретных целей привели к тому, что данные общественные движения стали достаточно заметной политической силой. Это хорошо. Но я бы не назвал проблему с мусорными полигонами экологической. Тут нет традиционной «зеленой» проблематики.

Вообще, у нас экологическая повестка крайне мало востребована. Она не вызывает у граждан серьезной мотивации к политическому участию. Людей волнует другое — их среда обитания, то, что касается их жизни: неприятный запах, подозрительная вода, труба, которая дымит непосредственно им в окно. Вот это как раз и способно мотивировать и организовывать людей. И здесь, конечно же, есть очень серьезные ресурсы для общественных действий. Но политически это пока вряд ли во что-то трансформируется. Посмотрите на результаты «зеленых» кандидатов и «зеленых» партий на всех российских выборах — ну это слезы! Потому что суть проблемы не экология, а именно среда обитания. Экология — это всего лишь фрагмент наряду с ЖКХ, состоянием дворов, городских дорог, общественными пространствами и так далее.

— В прошлом году в ходе прямой линии жители Балашихи пожаловались Владимиру Путину на ситуацию с полигоном «Кучино». Он тут же дал губернатору Подмосковья Андрею Воробьеву указание закрыть свалку. Затем главе региона пришлось решать проблемы и в других районах. Как ситуация со свалками повлияла на политические позиции господина Воробьева и каким образом может сказаться на предстоящих губернаторских выборах?

— Все, что связано с какими-то проблемами в среде обитания, а следовательно, комфортности жизни, достаточно негативно сказывается на оценке деятельности региональных властей. Но, когда речь идет о выборах, имеет большое значение в целом структура политических предпочтений, комплексная оценка того, что тот или иной руководитель, в данном случае Андрей Воробьев, сделал за прошедшие пять лет и что он собирается сделать. В этом смысле базовый электорат у него достаточно консолидированный и — как и в Москве — от кампании будет зависеть, насколько этот электорат получится мобилизовать в день голосования.

Если говорить конкретно о мусорной теме, здесь многое определит успешность работы, которую проводит администрация региона, по устранению наиболее чувствительных последствий деятельности полигонов. Они касаются дегазации, закрытия, переноса, внедрения современных технологий. А технологии там используются действительно передовые. Я в этом смысле был приятно удивлен, потому что этой работой в Подмосковье занимаются ведущие европейские компании с очень высокими стандартами.

— Да, в Волоколамске с мусорным полигоном разбираются голландцы.

— И в Волоколамске сейчас, когда неприятный запах стал ощутимо меньше, острота проблемы существенно снизилась.

— И все-таки насколько сильным козырем «мусорная тема» является для оппозиции?

— Еще раз скажу, что тут все будет зависеть от общего контекста. Понятно, что оппозиция — как участвующая в выборах, так и не участвующая — будет стараться этой темой бить по Воробьеву. Собственно, это уже и происходит. Здесь ведь вопрос в том, насколько слова тех или иных политиков, общественников и прочих деятелей воспринимаются людьми. Когда у вас, извините, что-то не то в кране с водой, плохо пахнет и дети ходят в респираторах — это одна ситуация. Если она разрешена, то, о чем говорят эти активисты, вы слышите уже вполуха. Для тех, кто не собирался голосовать за Воробьева, это дополнительная причина точно за него не голосовать. Если же мы берем тех, кто был его сторонником, а сейчас у них возникли некие сомнения, связанные вот с этой ситуацией, то здесь в значительной степени все будет зависеть от самого Андрея Воробьева и его команды. Если действительно примут большую программу, в которой будет сказано, как дальше в Подмосковье будут рекультивироваться, закрываться свалки и развиваться история с переработкой мусора, то, я думаю, значительная часть сомневающихся сторонников вернутся.

— Но ведь это будет потом, а в Подмосковье выборы пройдут уже в сентябре.

— Не надо делать нашего избирателя совсем уж глупым. Люди понимают, что проблема, с которой столкнулся Воробьев, возникла не по его вине. Вы посмотрите, когда все эти полигоны были открыты! Люди же помнят, когда у них эти горы появились. У них главная претензия: есть проблема, и ее надо решать. Расскажите, как вы будете это делать. Начните общаться. Постройте правильную коммуникационную модель с гражданами. И если политик говорит: да проблема есть, мы сейчас сделали вот это, а дальше будет вот это, представит четкий план, то ему будут более склонны поверить. Тем более когда есть положительные результаты работы в других чувствительных для людей сферах — новые школы и детские сады, ремонт дорог, наведение порядка в жилищном строительстве.

Поэтому, если говорить о результатах выборов в Подмосковье, я думаю, что Андрей Воробьев победит в первом туре. Если бы выборы состоялись в ближайшее воскресенье, его результат был бы в диапазоне 55–60 процентов. Если эффективно поработать в проблемных районах, можно выйти на 60-65 процентов. То есть цена убедительной разъяснительной кампании составляет примерно 5–6 процентов.

Валерий Тихомиров