События и комментарии экспертов фонда

Итак, минул год с начала массовых митингов, прокатившихся в Москве. Что случилось с протестным движением за это время? Где его лидеры и что будет дальше? За комментариями «Труд» обратился к руководителю Фонда развития гражданского общества Константину Костину.

— На повышение политической активности год назад повлияли сразу несколько наложившихся друг на друга факторов. Среди главных я бы выделил политизированность населения, традиционно наступающая в выборный период, и, безусловно, накопившееся раздражение людей нерешенными социально-экономическими проблемами.

Но сразу подчеркну: прошлогодние митинги и демонстрации — явление столичное. Они затронули Москву, Питер и еще несколько городов и регионов. А в целом в России этой протестной волны не было. Можно сказать, что остальная страна не поддержала городские выступления. Это говорит прежде всего о том, что вышеперечисленные мною факторы были характерны в первую очередь для жителей столицы, а для большинства остального населения они имели незначительное значение.

— Но митингующие главным образом выступали против фальсификации выборов в Госдуму. Люди выходили на улицы с требованием вернуть им украденные голоса.

— Существенное количество людей оказались неудовлетворены результатами выборов, возникла тема о массовых фальсификациях. Но на каждых выборах бывают нарушения. Здесь же мы получили какой-то взрывной эффект. Сыграл свою роль интернет, умножающий каждый факт многократно. Многие к своему огорчению выяснили, что среди избранных нет тех, кого они хотели бы видеть в законодательных органах власти. Вот и начали возмущаться. Когда же начали разбираться, проверять претензии о фальсификациях, иски от партий, выяснилось, что имевшие место случаи несущественны. Исказить результаты в национальном масштабе они не могли.

При всей пестроте участников прошлогодних митингов большинство составляли люди либеральных взглядов. А партии с ярко выраженной либерально-демократической идеологией у нас в Госдуме нет. Соответственно, люди не имеют своего представительства во власти. Потому и вышли на улицу с протестами против итогов выборов.

— А как вы объясняете возросший интерес к политике со стороны молодежи?

— Это нормально: молодым важно ощутить свою сопричастность к важным событиям. Кроме того, появилась мода на протест. Она влекла на улицы, появилась соответствующая стилистика. Это было важно в первую очередь именно для молодежной аудитории, которую потом обозвали кто хипстерами, кто креативным классом. Социальные медиа и сетевые ресурсы стали мультипликаторами недовольства.

— Но почему протестная волна отступила так же быстро, как и нахлынула?

— Соцопросы показывают: 52% считают, что массовые протесты не дали результатов. Одна из главных причин в том, что люди разочаровались в лидерах протестного движения. Мотивы и запросы митингующих не совпали с провозглашаемыми с митинговой трибуны целями. Организаторы, по сути, присвоили митинг, и это сразу стало очевидным. Они не попытались выработать единую платформу. Вместо того чтобы выслушать людей, позвать волонтеров и социологов, они начали заниматься нелепым самопиаром и решать собственные проблемы. Координационный совет сейчас уже бессмысленен. Он должен был появиться тогда, в январе.

Ну и главное: выборная повестка ушла на второй план. Неоспоримое большинство проголосовало за Путина.

Еще один итог прожитого года: у большинства появилось понимание, что политика стала непосредственно влиять на их благополучие. И в этом смысле социальная составляющая нашей жизни будет иметь яркую политическую окраску. Социальное недовольство будет находить свое выражение в политических формах. Но это нормально. В последнее время были проведены существенные изменения в нашей политической системе, созданы условия для того, чтобы социальные и политические энергии уходили в легальные формы общественной жизни. У людей есть возможность донести до властей свои требования и потребовать их решения мирными путем — без революций.