Статьи на ту же тему

События и комментарии экспертов фонда

| 18 июня, 2021

«Есть базовый электорат в 30%»

Технолог «Единой России» — о зачистке оппозиции, сжигании рейтинга Собянина и сроке годности партии.

Завтра, 19 июня, «Единая Россия» проведет свой XX съезд. Разоблачение культа личности на нем не планируется, пока единороссы намерены только презентовать свою предвыборную программу и утвердить списки перед выборами депутатов Госдумы VIII созыва.

Для партии «Единая Россия» — это пятые парламентские выборы. Однако к ним она подходит с самым низким электоральным рейтингом за последние 15 лет. Средний рейтинг партии завис на плато в 30%, в то время как за пять месяцев до выборов в Госдуму в 2016 году рейтинг ЕР, по данным ВЦИОМа, находился на уровне 46%. Несмотря на такое ощутимое снижение рейтинга, ЕР намерена и в этот раз взять большинство мест в парламенте.

С кем «Единая Россия» будет конкурировать на выборах при тотальной зачистке оппозиции, почему партия власти лишила конкурентов пассивного избирательного права, стоит ли Сергею Собянину «сжигать» свой рейтинг ради помощи ЕР в Москве и почему «Единая Россия» с нами «навсегда» — об этом Znak.com поговорил с координатором экспертного совета «Единой России», основным технологом партии на предстоящих выборах Константином Костиным.

Как Путин мог бы повлиять на рейтинг ЕР и почему он не возглавил список кандидатов.

— Рейтинг «Единой России» 27% (по данным опросов «Левада-Центра»* от 11 марта). Это минимум с 2016 года. Комментируя этот показатель, вы говорили, что в начале июня рейтинг может еще снизиться. Какой рейтинг партии сейчас?

— Рейтинг партии по-прежнему держится на своем плато плюс-минус 30%. У этого есть две причины: успешное проведение праймериз (был создан хороший информационный фон, ЕР доминировала в повестке) и то, что остальные партии достаточно вяло входят в процесс, еще раскачиваются.

Рейтинг, по моей гипотезе, может колебаться в сторону снижения только в результате чьи-то нападок, их пока не очень много, и все они недостаточно серьезные.

— А антирейтинг какой?

— Каким был, таким и остается. Число тех, кто никогда не проголосует за ЕР, остается стабильным.

— Каким?

— Сложите сумму рейтингов других партий. Это и есть приблизительный антирейтинг «Единой России». При условии, если мы не учитываем тех, кто воспринимает ЕР как партию второго выбора.

Итоговый результат на выборах во многом определяется тем, сколько людей партия во время активной фазы избирательной кампании смогла привлечь на свою сторону из числа ситуативного электората. У ЕР ситуация выглядит так: есть базовый электорат в 30% (это те, кто уже определились, что идут на выборы и поддержат партию) и есть 17% — они допускают для себя голосование за ЕР при определенных условиях. Задача кампании — эти условия создать.

— ЕР вообще в состоянии преодолеть плато на уровне 30%? Что сейчас в состоянии оживить повестку партии и кардинально изменить отношение россиян к ней?

— Много что! Если мы говорим про борьбу за эти 17%, то у этой группы есть запросы…

— Я спрашиваю не про размеренную тактику, а про одно-два события, как, например, присоединение Крыма.

— Запрос — это не всегда конкретная ситуация, это не раздать всем денег, например. Это вопрос правильной коммуникации, интонации и правильного электорального предложения.

— По прогнозам ФоРГО, по спискам на выборах в Госдуму ЕР может набрать 40–45% (при явке 50%), для достижения таких результатов во главе региональных списков, как правило, ставят политиков с высоким личным положительным рейтингом, чтобы они выступили «паровозами». Вот, например, Москва. Рейтинг ЕР 15%, у Сергея Собянина (который, по некоторым данным, может возглавить список) — 42%. Как вы оцениваете инвестиции личного рейтинга Собянина в рейтинг единороссов в столице? Это выгодная инвестиция для него как для политика?

— Сергей Собянин никогда от партии не дистанцировался. Мы с вами встречаемся на следующий день после московской конференции ЕР, на которой выступал Собянин с программной речью, и там он заявил о необходимости того, чтобы партия и исполнительная власть работали в режиме одной команды как на федеральном, так и на региональном уровне. Это очень важное обстоятельство. Просто мы забываем, как в 90-е у исполнительной власти не было поддержки законодательной власти. Тогда провластные партии не имели большинства. Этим во многом объясняются кризисы, несвоевременные соцвыплаты и плачевная ситуация в экономике.

— Ответ очень хороший, но не имеет отношения к моему вопросу про Собянина.

— Если судить по упомянутому выше выступлению, Собянин считает эту связку важной, потому что те вызовы, с которыми пришлось столкнуться за последние три года, показали, что это действительно имеет значение. В 90-е первый антиковидный пакет мер обсуждался бы до третьей волны пандемии, потому что у каждой партии, скорее даже лоббистов, которыми за этими партиями стояли, было бы свое мнение. Прийти к консенсусу было бы очень сложно.

— И все-таки как вы оцениваете инвестицию рейтинга Собянина в низкий рейтинг ЕР в столице? Это выгодное лично для него вложение?

— Если рассуждать с конъюнктурной точки зрения, может быть, нет. А для государственного деятеля и человека, который управляет огромным городом, — конечно, выгодно. Это ведь вообще большой вопрос — можно поберечь свой персональный рейтинг, дистанцироваться [от «Единой России»], а потом получить такой парламент, с которым невозможно договариваться. И что? Это хороший вариант? Поэтому мне кажется, те мои коллеги, кто исходит из того, что бессмысленно сжигать рейтинг ради поддержки партии, они не очень дальновидны и слишком молоды, а потому не помнят, что такое отсутствие нормальных партнеров в законодательной власти.

— С тем объемом бюджета Москвы, подконтрольной Мосгордумой, настолько ли важны Собянину соратники в федеральном парламенте? Разве речь идет не о формуле «сегодня ты отказал партии, завтра она тебе»?

— Во-первых, московская организация ЕР — часть федеральной партии, во-вторых, уровень бюджета имеет значение, но огромное количество важных для Москвы вопросов за последние несколько лет обсуждались и решались в том числе на федеральном уровне.

— Во время заседания экспертного совета вы сказали, что «путинское большинство значительно шире, чем электоральная поддержка ЕР», поэтому партии нужно «максимально пытаться получить голоса из этого большинства». Как партия намерена их получать? Назовите эти способы.

— Из этого и состоит избирательная кампания. Любой политтехнолог скажет вам: это наиболее оберегаемая предвыборными штабами ценность.

— Если бы Путин возглавил список ЕР на выборах, это бы решило для партии задачу «получения голосов от путинского большинства»?

— Да, полностью. Тактическая задача достижения максимального результата ЕР была бы решена. А вот задача получения широкого представительства на партийном уровне, которое бы отражало политические предпочтения граждан, конечно, бы пострадала. Мы должны понимать, что сценарий выборов сильно изменился бы [если Путин возглавил список ЕР], потому что среди сторонников Путина есть сторонники и других партий, не только ЕР.

— Путин список не возглавит, никаких задач, выходящих за рамки думской кампании, перед ним, как было в 2007 году, не стоит. Тогда получается, что и партия не создала никаких условия, при которых Путин сам бы захотел возглавить партийный список. Скажем, если бы рейтинг партии был выше, чем сейчас, то возглавить список было бы хотя бы безопасно.

— Думаю, участие Путина привело бы к финальному рейтингу «Единой России» на уровне намного выше 50%.

— Я и говорю: партия не создала за эти пять лет нужных условий.

— Я не путиновед, чтобы угадывать мысли президента. Это к Станиславу Белковскому. Но если говорить о госуправлении, то одну рациональную причину я уже назвал.

— Если бы рейтинг ЕР был выше, чем сейчас, Путину было бы безопасно с точки зрения сохранения своего рейтинга возглавить список?

— Никак не связано. Консолидация путинского большинства происходит вне зависимости от текущего рейтинга «Единой России». Вспомните 2007 год.

ЕР, карликовые партии и отсутствие оппозиции

— Дмитрий Медведев говорил, что ЕР «не разделит печальную судьбу КПСС», в том числе потому, что «в выборах КПСС ни с кем не конкурировала», а ЕР «каждый раз подтверждает свое право на управление через выборные процедуры». Вы согласны с этим утверждением?

— Да, согласен.

— Подскажите, пожалуйста, а с кем ЕР на этих выборах будет всерьез конкурировать, чтобы подтвердить свое право на власть? Оппозиционное поле выжжена просто.

— Что значит выжжено?

— То и значит — оппозиции уже не осталось: кто сидит, другие эмигрировали, третьи под арестом.

— Совокупный рейтинг парламентских партий находится на уровне 70%. Если добавить все партии, имеющие думскую лицензию, получится больше 80%. Почему выжжено?

— Парламентскую оппозицию — ЛДПР, КПРФ и СР — мы всерьез оппозицией не можем считать. Они в Думе единодушно с ЕР голосуют по ключевым законам. Я же говорю про внесистемную оппозицию, которая уничтожена сейчас. Такого, наверное, не было никогда.

— ЕР будет конкурировать с другими участниками выборов.

— С карликовыми партиями, созданными Кремлем для видимости плюрализма?

— А несистемная оппозиция — не карликовые партии, если рассуждать такими категориями?

— Карликовые партии созданы Кремлем с санитарно-канализационной функцией, они ее выполнят.

— Это ваша интерпретация.

— С кем ЕР будет по-настоящему конкурировать?

— С остальными участниками выборов.

— С кем? Кто принципиально бы отличался от ЕР?

— С коммунистами, новым конгломератом вокруг «Справедливой России», ЛДПР. «Единая Россия» — партия центра, поэтому она достаточно эффективно может собрать голоса и справа и слева. С ЛДПР ЕР очень активно борется за патриотический электорат, у коммунистов твердый базовый электорат, который, правда, сокращается по естественным причинам, но он есть.

— Брачные танцы перед каждыми выборами между системной оппозицией и ЕР — дело привычное. Я про реальную конкуренцию, которой нет.

— Во всем мире конкуренция происходит только между системными партиями, а внесистемные на выборы не допускаются. В США сколько партий между собой поделили все уровни власти? Две. А всего партий в США сколько? Их 54. А остальные тогда с какими функциями существуют? Санитарно…

— Канализационными, да. Но в России Гудков, Навальный, Собчак в свое время даже не смогли свои партии зарегистрировать, не чтобы участвовать потом в выборах.

— У «Парнаса» в 2016 году была думская лицензия, «Яблоко» в них регулярно участвует. А их лидеры явно симпатизируют некоторым представителям несистемной оппозиции. Ну и что? Какой уровень поддержки мы видим? Партия «Парнас» в 2016 году на думских выборах набрала меньше 1% (0,73% — прим. Znak.com).

— Зачистка несистемной оппозиции скорее вредит «Единой России»?

— Сильно не влияет. Первое — у нее не очень много сторонников, чтобы можно было влиять на электоральные процессы. Второе — последние годы тактика несистемной оппозиции построена не по принципу поддержки своих сторонников, а по принципу как можно больше навредить власти. То же «Умное голосование» — это же не система для продвижения своих кандидатов, это система, которая конъюнктурно поддерживает самого сильного соперника кандидата «Единой России».

— Если несистемная оппозиция так безопасна, то зачем ее зачищать до такого состояния, чтобы ее не было в принципе?

— Мне кажется, пандемийная и постковидная повестка обострила во всем мире вопросы, связанные с суверенитетом политической системы. Везде любое иностранное вмешательство, финансирование выборов из-за рубежа запрещено, но всегда какие-то международные наблюдатели, международные контакты между политическими партиями были. Но после выборов [президента США Дональда] Трампа, когда США начали этот крестовый поход против ветряных мельниц, этот процесс распространился по всем демократиям. Это не только российская история. Сменится ли этот охранительский вектор? Посмотрим. Но нам в этих реалиях жить. Из-за пандемии все страны очень шустро разбежались по своим национальным квартирам и стали заново проверять крепость дверей и надежность замков. С поправкой на новые технологии и возможности глобальных медиа.

— Такое радикальное отношение к оппозиции: тюрьмы, аресты, уголовные преследования — это ошибка внутриполитического блока Кремля?

— Не могу комментировать этот вопрос, поскольку есть приговоры судов. Их надо сначала изучить, чтобы делать вывод, что решения [в отношении несистемных оппозиционеров] были политически мотивированными, а не доказанным.

— А законопроекты, принятые перед самыми выборами, которые лишают сторонников несистемной оппозиции пассивного избирательного права? Это тоже следование мировому тренду? Следовать за ним — не ошибка?

— Это не копирование чужих действий. Тренд нужно учитывать, чтобы максимально эффективно решать собственные задачи. Когда все вокруг живут по одним правилам, а ты — по другим. Когда все вокруг максимально закрывают свою политическую систему от любого внешнего воздействия, а ты нет, это может угрожать безопасности, стабильности в твоем государстве.

Мы же понимаем, что, когда западные СМИ предоставляют 90% медийного внимания в публикациях о России политику, чей рейтинг, даже по опросам самых лояльных, являющихся иноагентами социологических служб (речь о «Левада-Центре») находится на уровне статистической погрешности…

— Вы говорите о Навальном? (Его рейтинг, по данным «Левада-Центра», 2%)

— Не только, много про кого.

— У Дмитрия Медведева [по данным «Левада-Центра»] тоже рейтинг 2%, однако он возглавляет партию, которая берет в Думе большинство, и у Медведева тоже много медийного внимания и эфирного времени.

— Некорректное сравнение. Дмитрий Анатольевич является председателем партии, которая имеет большинство в законодательных собраниях 82 регионов России и в Госдуме. Поэтому, конечно, все то, что говорит руководитель такой партии, крайне важно. Я ни в коем мере не считаю, что тема борьбы с коррупцией не является важной, но ей занимается большое количество людей. У партий, не представленных в парламенте, тоже есть свои председатели, но они ведь не должны получать столько же эфирного времени, сколько председатель партии власти.

— «Единая Россия» как любой живой организм в отсутствии внешнего раздражителя в виде несистемной оппозиции разве не потеряет иммунных способностей?

— Нет. Смотрите, идет футбольный матч, и вдруг выскакивает человек в форме полицейского и начинает бегать по полю. Он сразу привлекает к себе внимание, но… Игра становится лучше, интереснее? Больше нравится болельщикам? Думаю, вряд ли. Партии должны конкурировать в наиболее эффективном решении задачи политического представительства, а не в решении совершенно других задач.

— В интервью «Коммерсанту» Медведев говорил: «Пусть конкуренты сами растут — это уж точно не задача правящей партии». При этом в программе партии сказано, что ЕР необходимо «развивать достижения реформы конкурентной политической системы». Разве одно другому не противоречит?

— Нет.

— Почему?

— На примере спорта объясню. Когда вы увеличиваете количество турниров, делаете их более открытыми, устанавливаете равные правила для всех, повышаете качество судейства, вы же улучшаете качество системы? Но вы ведь не должны тренировать игроков всех команд. Или играть в поддавки.

— Простите, а «Единая Россия» что сделала для улучшения качества политической системы хотя бы с точки зрения организации? Сделала многодневное голосование на пеньках?

— А здесь вопрос: кто на выборах важнее, у кого пассивное или активное избирательное право?

— И те, и те важны.

— Мне кажется, что важнее те, у кого активное избирательное право. Оно есть у всех граждан. И уровень явки важен для качества выборов. Пока выборы полностью не перейдут в интернет, не придумают надежную систему идентификации личности избирателей и защиты результата, необходимо делать процедуру голосования удобной более традиционными методами. Невозможно повысить уровень политического участия граждан, не создавая дополнительные возможности для этого участия.

— Вы не считаете, что ЕР хотя бы ради себя самой, хотя бы ради видимой легитимизации собственных результатов на выборах, не должна так блокировать оппозицию как минимум на законодательном уровне? Я имею в виду принятый наспех «закон против ФБК**». Победа, достигнутая в бою — на выборах, — куда ценнее.

— Вот вы играете в футбол в премьер-лиге, для легитимности результата вашего матча вы должны перед этим обыграть дворовую команду? Что такое легитимность? Это когда люди согласны с результатом выборов. Чтобы ответить на этот вопрос, технологи смотрят на три показателя: последний опрос перед выборами (когда все социологические службы дают свои прогнозы), экзитполы и поствыборный опрос. Если три эти показателя совпали, значит все честно. И уже никакие шпилькинские изыскания (речь о расчетах математика Сергея Шпилькина, который выявляет аномалии на выборах. — Znak.com) не имеют никакого отношения к легитимности. Вот работа наблюдателей, выявление нарушений на участках имеет значение, разрыв в цифрах опроса перед выборами и после них тоже имеет.

Если люди в результате выборов получили то представительство, о котором они говорили за пять дней до голосования, значит, все прекрасно и легитимно.

Рекорды и аномалии праймериз

— Всего в праймериз приняли участие почти 12 млн человек (больше половины голосовали онлайн) — это 42% избирателей от числа тех, кто в 2016 году голосовал за ЕР на выборах в Госдуму. С одной стороны, партия отчитывается о рекордной явке на праймериз, с другой стороны, мы видим цифры: меньше половины партийного электората 2016 года участвовали в праймериз. Как вы можете это объяснить?

— В странах, где праймериз существует не один год, вы увидите, что никогда не бывает, чтобы больше 5–10% от списка избирателей принимали участие в предварительном голосовании. В политической науке есть много степеней политической активности: от начальной, когда люди просто готовы получать политическую информацию и ходить на выборы, до гладиаторской, когда они готовы сами участвовать в политической борьбе.

Понятно, что предварительное голосование, пока не объявлены выборы, касается только людей с высоким уровнем политической активности, речь о базовом электорате партии, даже не о всем, а наиболее активной его части.

— С вашей точки зрения, проведение праймериз, такой эмоциональный фальстарт, может привести к тому, что уставшие от плакатов и флагов ЕР бюджетники будут в сентябре голосовать за партию власти с меньшим энтузиазмом?

— Поскольку в праймериз в первую очередь участвуют люди с высоким уровнем политической активности, то я думаю, все, кто пришел на праймериз, придут и на выборы в сентябре.

— Изначально результаты праймериз можно было посмотреть по каждому счетному участку, однако эту функцию на сайте pg.er.ru быстро отключили. Почему? Ведь секретарь генсовета Андрей Турчак говорил, что предварительное голосование прошло по самой открытой модели, почему же результаты перестали быть такими же максимально открытыми?

— Не следил за этим. Речь идет о внутрикорпоративной процедуре. Если она партию устраивает (не только руководство, но и кандидатов, региональные организации), то в чем проблема?

— То, что данные о набранных голосах на каждом счетном участке были открыты хотя бы несколько часов, позволило увидеть ряд аномалий, которые косвенно, но все-таки свидетельствуют, что результаты праймериз ЕР — это на 100% контролируемые результаты. Не это ли партия хотела скрыть?

— За этими деталями нужно обратиться в пресс-службу «Единой России».

О сроке годности «Единой России»

— У «Единой России» есть срок годности?

— Что значит срок годности?

— Срок, когда партия себя изжила бы.

— Это зависит от партии.

— Нужен ли партии ребрендинг? Такой, чтобы не название другое, логотип и лозунги другие, чтобы смыслы другие.

— Партия должна меняться. Необходимость выходить на выборы, общаться с гражданами, убеждать в правильности и эффективности своей программы, получать от людей обратную связь — это, с одной стороны, гарантия постоянных изменений, с другой — гарантия того, что «срок годности» отодвигается или даже отсутствует в принципе, потому что демократия позиционирует себя как система, которая, преодолевая проблемы и кризисы, самосовершенствуется. Запас прочности и адаптивности у партии очень высокий.

— Сколько лет?

— Скажем, в Японии либерально-демократическая партия была у власти 70 лет, партия голлистов во Франции тоже была долго у власти, как и ХДС/ХСС в Германии при Аденауэре. Поэтому если говорить и про идеологию ЕР, и про заложенные в уставе партии механизмы обновления и фактическое обновление, которое партия предприняла сейчас, то мне кажется, что запас прочности велик.

— ЕР с нами надолго то есть, да?

— Надолго, надолго. Нельзя называть конкретные цифры. Это к другим специалистам, которые смотрят в хрустальный шар и говорят конкретно с точностью до минуты.

— В нынешнем ресурсном состоянии сколько лет ЕР осталось?

— В нынешнем ресурсном состоянии мы можем говорить о бесконечности. Шутка. Я уже сказал: надолго. Это вопрос не только текущих ресурсов, но и конструирования системы их сохранения и восполнения. То есть стратегии, конкретных политических действий, кадровой политики, тактики и практики повседневной. Потому что очень часто бывало, когда партии, имеющие огромный ресурс, приходили к власти, и казалось, что это надолго, удерживались на один срок. И ровно наоборот: партии, от которых никто такого ожидал, находились у власти десятилетия.

Устойчивость в современном мире — явление динамическое. Это способность воспринимать вызовы, соответствовать им, адекватно на них отвечать, быть адаптивными к реальности, запросам граждан, тому, как они себе представляют власть и что считают правильным и справедливым.