СМИ о мероприятиях

|  06 февраля, 2015

|

Читать на сайте издания

«На ядерных часах без трех минут полночь»

Политическое противостояние стран НАТО и России способно привести не только к холодной войне, но и к серьезному военному конфликту с участием ядерных держав. К такому выводу пришли эксперты - участники международной научной конференции «Ялта 1945: прошлое, настоящее, будущее». В чем причина такого обострения ситуации в мире и как в этих условиях нашей стране жить дальше, корреспонденту «Известий» Наталье Башлыковой рассказал один из докладчиков конференции, президент фонда «Политика» ВЯЧЕСЛАВ НИКОНОВ.

 - Сегодня все чаще можно услышать мнение о необходимости конференции, аналогичной ялтинской, только в современном формате. Вы с этим согласны, какой может быть выход из нынешнего политического кризиса?

 - Тогда в Ялте Сталин и Рузвельт не договорились по всем вопросам, их круг был достаточно ограничен. Но они заложили некие принципы, которые могли бы помочь избежать крупных военных столкновений на ближайшие 50 лет, как говорил Сталин, - они мыслили такими категориями. В качестве главной несущей конструкции они видели международную организацию безопасности, которая с помощью определенных механизмов позволяла бы разрешать конфликты. Этой конструкцией стала Организация Объединенных Наций. Одной из главных договоренностей конференции в Ялте в 1945 году было именно это.

Кроме того, был решен вопрос, на каких принципах ООН будет работать, кто в нее будет входить и как будет проходить голосование в Совете Безопасности. Подчеркну, что это главное, что было заложено в Ялте и сегодня сохраняется. Совет Безопасности работает и собирается на принципах, которые были определены в 1945 году. Страны обладают правом вето, что тоже было решено там в основном усилиями советской дипломатии. Что касается других договоренностей, конечно, некоторые из них не пережили Ялтинской конференции, как, например, договоренности по Польше, или были забыты, как, например, иранский вопрос, который очень активно обсуждался... Поэтому сама по себе ялтинская система сегодня условна. С одной стороны, понятно, что это ООН и Совет Безопасности, с другой стороны, конечно, современный миропорядок не такой, как 70 лет назад. Возвращение к аналогу той Ялты невозможно. - Почему?

 - Потому что невозможно представить себе такой формат встречи трех каких-то лидеров, которые в таком масштабе, с армией в 5 млн человек, могли бы вести этот диалог. Таких армий просто нет, даже у Китая. Поэтому нынешний мир гораздо более многополярный. В нем существуют разные форматы для диалога, например влиятельный формат БРИКС, который невозможно было себе представить в период Ялтинской конференции, потому что тогда в Южной Африке был режим апартеида, Бразилия не имела дипломатических отношений с СССР, Индия была колонией, а Китай был оккупирован Японией. То есть совершенно другая ситуация. Тот формат уже не работает.

Обама, Путин, Кэмерон, во-первых, вряд ли сейчас готовы будут сесть за стол переговоров, во-вторых, вряд ли они решат что-нибудь такое, что примут все остальные страны. У них нет таких серьезных аргументов, которые были у «большой тройки» в 1945 году. Поэтому, конечно, нужны новые форматы, которые бы учитывали это ныне существующее многоцентрие. Формат «двадцатки» сейчас в большей степени, чем какой-либо другой, отражает реальную расстановку сил в мире. Ясно, что никакая тройка уже ничего решить не может.

 - Насколько, на ваш взгляд, актуален пересмотр Хельсинкских соглашений?

 - Хельсинки в какой-то степени были закреплением некоторых итогов существования ялтинской системы. Сама эта хельсинкская система, напомню, выстраивалась, как тогда говорили, для того, чтобы с точностью аптекарских весов измерить баланс интересов Востока (социалистического лагеря) и Западной Европы. Сейчас социалистического лагеря уже нет, а Европа стала Евросоюзом. Поэтому естественно, что сегодня эти соглашения реальности не отражают.

Кроме того, Хельсинки гарантировали нерушимость европейских границ, но после этого объединилась Германия, распались Чехословакия, Югославия, СССР... Договор о «Хельсинки-2» - то, что уже давно Россия предлагает. Но сейчас эти идеи в Европе понимания не встречают. Там сегодня доминирует другая логика - расширения НАТО и Европейского союза.

Что нужно сделать, чтобы спасти мир? Сейчас невозможно, я уверен, создать какую-то принципиально новую систему глобального управления, которая была бы альтернативой системе ООН и хартии международного права. Поэтому дипломатия «двадцатки», дипломатия БРИКС, ШОС, восточно-азиатское партнерство, наверное, возобновление в какой-то момент партнерства в формате Россия-НАТО, взаимодействие интеграционных группировок Европейского союза и Евразийского экономического союза, отказ от санкций - это то, что может способствовать достижению безопасного мира, единого рецепта создания которого нет.

Мир по факту становится многополярным, другие страны играют все большую роль в мировой политике. Если в 1945 году США контролировали 60% мировой экономики, сейчас нет такой страны, которая обладала бы таким контролем. Нет такого доминирующего центра силы. Конечно, США - единственная доминирующая сверхдержава, но сейчас она контролирует только 20% экономики, ее собственная экономика уже меньше китайской. Мир меняется, крупные центры силы, конечно, и дальше будут играть решающую роль, но надеяться на то, что появится какой-то баланс на веки вечные, не стоит.

 - Многие эксперты сегодня говорят о вероятности новой мировой войны, вы допускаете, что она может начаться в ближайшее время?

 - Войны идут постоянно. Действительно, когда на Ялтинской конференции в 1945 году решались вопросы послевоенного мироустройства, шла большая война, но тогда еще не было ядерной бомбы. Это один из важнейших факторов, почему в Ялте удалось договориться проще, чем в Потсдаме, потому что тогда США важна была помощь СССР и они готовы были идти на большие уступки ради этого. Потом появилась бомба, которая стала, на мой взгляд, главной причиной начала холодной войны. США поверили в свою абсолютную силу, и им не нужно было сотрудничество с СССР, они взяли курс на доминирование. Но затем бомба появилась и у СССР, а потом сложилась ситуация взаимного гарантированного уничтожения. Это само по себе являлось гораздо более серьезным сдерживающим фактором для основных игроков, чем система Организации Объединенных Наций. Потом все постоянные члены Совета Безопасности стали ядерными державами. И пока в истории не было агрессии против ядерных держав. На ядерные державы не нападают, потому что понимают, чем это может закончиться.

 - Но угроза существует?

 - Угроза войны существовала и существует всегда. В нашей истории были очень жесткие времена, например во время корейской войны, затем был карибский кризис... Есть те самые известные часы, стрелки на которых нобелевские лауреаты мира переводят в зависимости от того, насколько человечество близко к ядерной катастрофе. Сейчас на этих часах без трех минут полночь. Это достаточно близко. Поэтому это определенный сигнал, с другой стороны, мнение лауреатов Нобелевской премии мира мне представляется сильно девальвированным, после того как эту премию получил президент США Барак Обама.

Конечно, идет приближение НАТО к границам России, создаются предпосылки для вспышек напряженности, но я уверен, что чувство самосохранения должно возобладать. Все же понимают, к каким результатам приведет применение ядерного оружия: уничтожению всего живого.

 - Создается впечатление, что Россия сегодня, выбрав самостоятельный курс во внешней политике, многое теряет. Мы уже не кажемся себе той великой державой, которая влияет на ход истории. На ваш взгляд, мы способны в перспективе вернуть это влияние?

 - Мне, наоборот, наша страна сегодня кажется более великой державой, чем когда бы то ни было, по крайней мере после распада СССР. Пытаться изолировать одну восьмую часть суши и пятую экономику в мире - полная наивность. Сегодня в изоляции России участвуют только 30 стран из 193 стран - членов ООН. Поэтому ни о какой изоляции речи не идет, речь идет об ограниченных санкциях, которые имеют для нас некоторые тяжелые последствия, но в целом, думаю, приведут лишь к укреплению России и ее экономики. Мы же сейчас видим, что, несмотря на разговоры о крахе российской экономики, промышленный и сельскохозяйственный рост возобновился, хотя, конечно, мы ощущаем определенные трудности. Поэтому я уверен, что Россия из этого кризиса выйдет окрепшей, как это было на протяжении тысячи лет, когда она оказывалась в изоляции или режиме санкций.

 - Какие ценности могут сегодня объединить мир? Эксперт из Великобритании сказал, что это будет экономика...

 - У нас есть союзники, прежде всего это Евразийский экономический союз. Он связан и экономикой, и политикой, и геополитикой. Любой союз имеет множество измерений. Поэтому нельзя сказать, что, например, только экономика будет способствовать сближению или разъединению стран. Если бы западные державы руководствовались экономическими соображениями, они бы не вводили санкции в отношении России.

И у нас в отличие от Западной Европы экономический рост не остановился... Поэтому страны могут действовать в ущерб своей экономике.

 - Но тогда что станет предметом начала диалога и восстановления доверия между Россией и США?

 - Удовлетворить США Россия может, только исчезнув как государство, но это в наши планы не входит. Что касается давления на Россию, то почитайте английские газеты 200-летней давности, и вы прочтете там то же, что и сейчас. Поэтому можно лишь сказать, что ничто не ново под луной. Мы в этой ситуации уже не одно столетие. Что должно произойти, чтобы мы говорили о единстве с США? Во время Второй мировой войны нас объединил общий враг. Сегодня на роль такого врага может, например, претендовать ИГИЛ. Но опять же для Барака Оба мы ИГИЛ находится в том же ряду врагов, через запятую, что и Россия. Другого врага я пока не вижу.

Логика США очень простая - это глобальное доминирование, все, что ему мешает, должно быть устранено. То есть США предотвращают создание альтернативных независимых центров силы, способных бросить вызов их доминированию. Россия один из таких центров, поэтому естественно, что против нее будет вестись война, в том числе на Украине, которая сегодня является инструментом США.