Статьи на ту же тему

События и комментарии экспертов фонда

| 26 октября, 2014

Правила Путина

Мир находится на исторической развилке, мировому порядку грозит игра без правил, поскольку система сдержек и противовесов, сложившаяся в годы холодной войны, разрушена при активном участии США, заявил Владимир Путин на заседании дискуссионного клуба «Валдай» в Сочи.

Холодная война не завершилась понятными и прозрачными договоренностями о соблюдении имеющихся или о создании новых правил и стандартов, говорил Путин, так называемые победители в холодной войне решили дожать ситуацию, перекроить мир под свои интересы. Понятие «национальный суверенитет» стало относительным, нормы международного права подменяются произвольным толкованием, продолжал президент. Москва призывает восстановить эффективность системы международных отношений, наполнить созданные после Второй мировой войны институты более современным содержанием, заявил Путин.

На Западе «валдайскую» речь расценили как жесткую и даже агрессивную. Financial Times назвала ее самой антиамериканской за последние 15 лет: тон удивил даже сторонников президента. Путину нужен внешний враг, чтобы сплотить элиты и население, и в этом он преуспел, цитирует The New York Times старшего сотрудника германского Фонда Маршалла Йорга Форбрига. «Мы находимся в опасном положении, обе стороны жалуются друг на друга, политика США и России по отношению друг к другу стала очень эмоциональной», — говорит председатель Eurasia Group Клифф Купчан.

Участники сочинского заседания никакого драматизма в словах Путина не увидели. Политолог Николай Злобин заявил «Ведомостям», что удивлен как раз отсутствием жестких оценок: «Был дан, по сути, компромиссный сигнал. Даже в той части, которая касалась Украины, не прозвучало жестких оценок, не было слов ни про «фашистов», ни про «хунту». Злобин особо выделил слова Путина о нежелании возвращаться к тоталитаризму: этого мир сейчас боится больше всего. «Из минусов — хотелось бы услышать не только об американском давлении на мир, но и об ошибках России в международной политике. Америка не единственное государство в мире», — подытожил Злобин.

Для украинского политолога Михаила Погребинского самыми важными оказались две мысли: что российский президент поддерживает территориальную целостность Украины и что он не поддерживает отделение ДНР и ЛНР. Путин дал четкий сигнал, что военное решение ситуации на Украине — это тупик, считает Погребинский: «Его слова в этой части прозвучали эмоционально, и было ясно, что он категорически против войны». Речь Путина ориентирована прежде всего на западную аудиторию, уверен Погребинский: «Она во многом повторила мюнхенскую речь (2007 г.), но тогда посыл был наступательным, а сейчас — примирительным».

Эту речь Путина нельзя сравнивать с мюнхенской, возражает руководитель прокремлевского Фонда развития гражданского общества Константин Костин: «Тогда была попытка договориться с международным сообществом в существующей системе международного права и международных институтов. Сейчас существующая система себя изжила и не может ответить на все вызовы». Главная проблема: по итогам холодной войны не было подписано никакого мирного договора, поэтому встает вопрос о новых межгосударственных соглашениях в рамках уже действующих организаций — ООН, ОБСЕ и т. п., продолжает Костин: «Какой бы мощной страной ни были США, это просто одна из стран. Они не могут решать все мировые проблемы. И президент это четко обозначил».

Речь в Сочи была жестче мюнхенской, уверен депутат Госдумы, политолог Вячеслав Никонов, но в 2007 г. были другие вызовы, сейчас новая повестка. Главный же посыл Путина, по мнению Никонова, — слова об американской псевдодемократии: Америка пытается навязать свои правила, но в этих правилах нет демократии, о которой она говорит.

Эксперты, на заседании не присутствовавшие, не удержались от сравнений с недавним прошлым.

«Россия во главе с Путиным перешла в геополитическое контрнаступление, — заявил “Ведомостям” бывший начальник Главного управления международного военного сотрудничества Минобороны России Леонид Ивашов. — До этого мы, по-военному говоря, отстреливались, а теперь атакуем. Мир давно ждет от России такого поведения, ждет российскую догму безопасности и мироустройства».

Путин просто перешел от слов к делу, говорит директор Московского центра Карнеги Дмитрий Тренин: «В мюнхенской речи были тезисы, сейчас — действия. Россия уже ведет себя вопреки американской политике в Сирии, помогая Асаду. Если США ведут военные действия там, где считают нужным, то и Россия может действовать так же». Такая внешняя политика дает положительный эффект внутри страны: мысль, что Россия находится под ударами Запада, укрепляет патриотические чувства в обществе, полагает Тренин.

Был обозначен главный противник — это не международный терроризм, а США, которые не справились с задачей мирового гегемона, и Россия претендует на то, чтобы все остальные страны начали строить новый миропорядок без гегемонии США, трактует речь Путина украинский политолог Вадим Карасев. Российская стратегия уже обозначена, полагает он: работать с каждой европейской или мировой структурой отдельно, чтобы каждая из них становилась более самостоятельной и подрывала единство большого целого. Ждать благоприятной политической конъюнктуры Москва не может из-за нестабильной ситуации на энергетическом рынке, Украина тут лишь повод, а цель — используя Украину, протестировать Запад на прочность, на кону статус России в формирующемся миропорядке, заключает Карасев.

Другие эксперты убеждены, что ничего нового Путин ни Западу, ни России не сказал. Запад откровенно устал от этой риторики, это то, что по-русски называется пыжиться, считает политолог Алексей Малашенко: «Достаточно посмотреть на цифры, на экономику, энергетику, на то, как мы легли под Китай, чтобы понять цену этой речи и ответить на вопрос, куда мы движемся».

Жесткую риторику Путина мало кто примет всерьез, согласен политолог Дмитрий Орешкин: «По тональности речь, конечно, жесткая. Но есть санкции, конец проекту “Новороссия”, военная операция не принесла победы. Америка, конечно, услышит слова Путина, но в случае с Россией, ядерной державой, угроза может быть только одна. Поскольку ее нет, то тут случай, когда собака лает — караван идет».